Париж, как театр с вешалки, для меня начался с аэропорта, точнее - с забастовки.
Брошенным стадом мы стояли на аэродроме и слушали французского рабочего, объясняющего, что вот здесь наши чемоданы, а вот здесь лестница, нужно до нее дойти, подняться, куда-то дальше идти. В общем, забастовка.
На ломаном английском сообщаю всем мимо проходящим французским гражданам, что с моими чемоданами ни по какой лестнице никуда подниматься не собираюсь.
Остаюсь одна, как перст, под пузом моего самолета. Французы подходят, вздыхают, берут мои чемоданы (набитые словарями) и тащат в зал. Никто не ругается, плохими словами не обзывает. Ну не хочет она сама их тащить, ну и ладно. К этому ощущению свободы привыкать трудно, трудно поверить, что в любой момент можно сказать "это я делать не хочу и не буду", и никто не обматерит, а примут, как должное, потому что я имею на это право.
Улетаю из Парижа через год с просроченной на три месяца картой, в Шарль де Голь. Взяв под белы рученьки, ведут в полицейский участок.
Стою перед месье в моих черных джинсиках, свитерочке, увешенная серебрянными цепями с брелочками. Себе ужасно нравлюсь в новых ботинках, настроение замечательное.
- Ну что, мадемуазель с вами делать? - Видите ли, месье, ну как вы хотите, чтобы я просто так вот уехала из Парижа? Ну не было настроения, я задержалась и собираюсь еще к вам вернуться в ближайшее время. - ОК, мадемуазель, но вот здесь я вам ставлю черный штампик, чтобы вы хорошо увидели, что ваша виза закончилась. И до скорого :-).
Возвращаюсь через 6 месяцев, теперь уже надолго. Это будет мой город, я его сама нашла и сама выбрала. Я его люблю.
С этими вечно беременными мамашами. С собаками в ресторанах. С музыкой аккордеона в вагоне метро. с нищей, надорванным голосом пытающейся продать газеты в поезде. Даю ей 10 франков и говорю, что газеты не надо. Она мне: "Не надо денег, берите газету. Вы сегодня первая дали деньги, значит теперь пойдет удача". С арабскими подростками, бросающимися к каждой матери с коляской в метро, чтобы помочь эту коляску затащить наверх ("Мадам, можно я пройду по одному с вами билетику?"). С этими вечно бибикающими, сумасшедшими водителями, с опаздывающими всегда и всюду французами, с целующимися повсюду парочками, молодыми, не очень, красивыми и не очень.
С хамами официантами: "не грустите, мадам, жизнь прекрасна, закажите десерт, он у нас сегодня замечательный".
С устрицами, поедаемыми на террасе, с цветущими вишнями и каштанами, с девушками, в солнечных очках и легкомысленных кофточках, с сахарной ватой, засахаренными яблоками на палочках и каруселями (говорят, если вы влюбились, нужно обязательно вместе прокатиться на этой карусели - и вы будете жить вместе долго и счастливо). С молодыми людьми, останавливающимися около коляски - "Какой ваш ребенок красивый!"
Никто не скупится на комплименты. Все ахают, когда им нравится и выдают некий уф, когда не нравится.
Острый язык обязателен при общении, постоянная игра в пинг-понг, в то, кто сумеет быстрее и веселее ответить. Кто не сумел - тот дурак. Кто еще в мире умеет так смеяться над самим собой? За что вы нас не любите? За то что мы громкие, вспыльчивые, хвастуны и задиры? Да, ну что ж поделаешь, латинский темперамент. Плачет парень на улице - его бросила девушка. Бесконечные очереди в кинотеатры - вышел замечательный фильм. В баре театра на Бастилии после спектакля можно выпить стакан вина и поболтать с актерами, послушать джаз в соседнем кафе, поболтать с соседями по столику.
Говорят, на набережной Сены, в букинистических лавках, можно случайно найти рисунок великих. Боже, а вдруг я его не узнаю, среди этих афишек с шоколадом, старых фотографий, репродукций и ветхих книг.
Город женщин и мужчин, которые любят женщин. Город, в котором можно жить, который не давит и ни к чему не обязывает, который никогда и никого не осуждает, но и не любит серости, в котором все немного слишком.
Примечание: Фотографии добавлены редакцией портада Svali.ru
Обращаем Ваше внимание, что рассказ оставлен больше года назад. С тех пор ситуация вполне могла измениться.
