Сквозь ночную темноту в иллюминатор самолета пробиваются силуэты большого города. Стюардессы заботливо проходят меж рядов, проверяя ремни безопасности. Мой сосед крутит в руках сотовый телефон. Пока телефоном пользоваться нельзя, но, как только шасси коснутся земли, он тут же наберет номер и будет радостно сообщать в далекую Москву о благополучном приземлении. Я свой телефон оставил дома. Не хватало еще потерять его или разбить! Поэтому мне немного скучно, и я вновь прислоняюсь к иллюминатору. Самолет делает последний разворот и резко идет на посадку. Садимся легко. Если бы здесь были иностранные пассажиры, они бы обязательно похлопали. Наши, включая меня, только радостно покивали. Молодцы, мол, летчики, молодцы. Держат марку "Аэрофлота". Действительно держат.
В славном городе Дели ночь. Здесь тепло и даже жарко. Спускаешься вниз по трапу и словно окунаешься в ванну с теплой водой.
"Ого! - только и подумал я. - Что же будет днем? "
Знаменитая индийская жара вызывала опасения еще в дороге. В Индии не четыре времени года, как в Европе, а целых пять. Лето заканчивается примерно в июле, и начинается сезон муссонов. Вторая половина июля хотя и не самое жаркое время года, но солнце, духота и влажность делают пребывание в северной части страны вещью крайне неприятной. Но именно в это время начинался мой отпуск, и именно по этой части страны я собирался путешествовать. На юге Индии, расположенном ближе к экватору, благодаря дождям и океану не так жарко. Но туда я ехать не решался из-за возможности подхватить неприятную болезнь малярию. Из всех возможных недомоганий, которые могут случиться в тропических странах, она, пожалуй, самая коварная. Ее разносчиками являются комары. Симптомы напоминают обычную простуду. Не сразу и догадаешься, какую гадость подцепил, когда начнутся отек горла и кашель!
К счастью, в здании аэропорта воздух кондиционируется. Пришлось долго ждать багажа, и первыми, конечно же, его получили немногочисленные индийцы, покупавшие билеты у своих авиалиний. Патриотизм местных грузчиков вполне понятен. Трудно поверить, но десяток индийцев вез с собой столько же сумок, баулов и прочей клади, сколько все остальные пассажиры авиарейса вместе взятые. Багаж прибыл сильно помятый, со следами чьих-то ботинок. Путешественники со стажем при отправке из "Шереметьево" упаковали свои вещи. Теперь эта упаковка клочьями свисала с чемоданов. Мне тоже пришлось минут пять оттирать свой рюкзак от грязных подошв грузчиков. Служащие аэропорта смотрели на все это с милыми улыбками. Они, конечно же, не имели никакого отношения к происходящему.
Собственно в аэропорту мне делать было больше нечего. Разве что разменять немного денег и взять такси. С разменом проблем не случилось. Только неприятно удивило то, что с момента написания моего путеводителя, доллар успел сдать свои позиции на целых шесть рупий. О такси так же волноваться не пришлось. Меня окликнул мужчина в окошке под вывеской "Агентство для интуристов".
"Сэр, у вас уже есть карта Дели?" - заботливо спросил он и протянул ее мне. "Бесплатно, сэр".
Что ж карта города мне действительно пригодится!
"Откуда вы сэр? " - как бы между прочим поинтересовался мужчина.
"Беларусь", - просто ответил я.
Он удивленно пожал плечами и признался:
"Впервые слышу, сэр".
Прямо здесь, в агентстве, я заказал такси до улицы Мейн Базар, где обычно останавливаются все небогатые иностранцы. Мужчина записал в бланк заказа название моей гостиницы и назвал сумму проезда.
Тут же подбежал высокий проворный парень, схватил мой рюкзак и сказал:
"Сэр, следуйте за мной! Такси сейчас подойдет".
От удивления я только и смог, что пару раз хлопнуть глазами и подумать:
"Вот же, как у них все схвачено! При таком сервисе никогда не потеряешься".
Такси подъехало минут через пять. Пока мы стояли в ожидании, и я думал, как бы это незаметно сплюнуть куда-нибудь жвачку - вокруг не было ни одной урны, парень делился ценными указаниями:
"Сэр, если таксист предложит повезти вас в другой отель, ни в коем случае не соглашайтесь. Сэр, не показывайте ему, куда вы кладете бумажник. Сэр, вы должны помнить, что таксистам верить нельзя. Но вы не должны беспокоиться, сэр! Индия - безопасная страна. Только не соглашайтесь везти вас в другой отель и не показывайте, куда вы кладете бумажник!"
Когда подъехало такси, он бережно положил рюкзак на заднее сидение машины, и с волнением поинтересовался: "Сэр, вы ведь вознаградите мои услуги? "
Я поморщил лоб, пытаясь сообразить, сколько ж ему дать.
"Чаевые, сэр, бакшиш! " - объяснял парень.
Из окна очень вовремя высунулся бородатый таксист и подсказал:
"Дайте ему, сэр, пятнадцать рупий и поехали!"
Пятнадцати рупий у меня не было. Самая маленькая банкнота, выданная при обмене, составляла сто рупий. Пришлось с ними расстаться. Счастливый парень спрятал деньги в карман.
"Счастливого пути, сэр! " - сказал он и вежливо закрыл за мной дверь автомобиля.
Индийское такси марки "Тата" внешне напоминало древний "Фольксваген". Когда-то я видел такой на выставке динозавров автомобилестроения в Германии. Таксист оказался человеком приятным и дружелюбным. Разводить меня на другой отель он вовсе не собирался, только заметил: "Почему все иностранцы едут на Мейн Базар? Гостиницы там дорогие и всегда переполненные. Есть неплохие гостевые дома в Фаридабаде и Сарита Вихаре".
"Наверное, потому что о гостевых домах в Фаридабаде и Сарита Вихаре ничего не написано в путеводителях", - честно ответил я.
"Напрасно, - покачал головой шофер. Вам, сэр, стоит написать о них авторам этих самых путеводителей. Кому-то из путешественников это поможет сэкономить наличные".
Он был прав. Я, например, собирался в отпуск без каких-то предварительных планов, без спутников и без фотографии любимой собаки. У меня были лишь русскоязычный путеводитель "Нэшнл Джиогрефик" (о большой осведомленности этого уважаемого издания говорил уже тот факт, что жители индийского штата Мизорам, более сорока лет ведшие партизанскую войну против центрального правительства, назывались "мирными христианами"), билет "Аэрофлота" в оба конца и виза. Получить последнюю в Минске очень даже нетрудно. Просто надо прийти в Индийское посольство на улице Кольцова, заполнить анкету и отдать деньги, две фотографии и паспорт. Через два дня виза готова. Никаких там длинных очередей или утомительных интервьюирований нет. Не об этом ли вы всегда мечтали, направляясь в консульства США или Великобритании? Единственная трудность - не потеряться в лабиринте дворов на улице Кольцова, когда будете искать это самое посольство, и не падать в обморок от удивления, когда обнаружите, что оно занимает часть детского сада (радостные крики малышей слышны даже сквозь толстые стены). Большую часть нужной мне информации я собрал за неделю до поездки. Как потом оказалось, не все то, что предлагают гуру дальних странствий, действительно полезно.
Когда наше такси подъехало к железнодорожной станции "Нью-Дели", водитель выдал мне свою порцию советов.
"Видите эту станцию, сэр? - он показал пальцем на двухэтажное здание. Самый дешевый и быстрый способ передвижения между городами - это поезд. Мне, индийцу, может быть трудно купить билет, но вам его, сэр, выдадут без всяких проблем. Завтра утром приходите на станцию. На втором этаже обслуживают иностранцев. Помните, сэр, что многие туристические агентства наживаются за счет приезжих и продают им билеты втридорога".
Я послушно кивнул. Все, что говорил шофер, мне уже было известно.
"Не соглашайтесь на такси! Это очень-очень дорого! " - несколько раз повторил таксист-доброжелатель.
В темных улочках квартала Пахаргандж гулял ветер. Прямо на асфальте среди обрывков газет и целлофановых пакетов спали собаки, коровы и люди.
"У вас много коров", - заметил я.
"Да, - бодро кивнул таксист. Мы очень любим парное молоко".
"А я слышал, что корова в Индии - священное животное".
"Кто? Корова? - удивился шофер. Ну, вы тоже скажете, сэр!"
Он резко затормозил около отеля "Аджанта". Собственно, сюда мне и было нужно.
В уютном европейского вида фойе мирно спал портье. Он недовольно поднял голову, когда я постучал в дверь. Откуда-то рядом с ним появился пожилой господин с седыми усами и впустил меня внутрь.
"Ах, извините сэр, - оправдывался он через пять минут, листая толстую книгу, - вы действительно заказали одноместный номер, но только на завтра. Сегодня мест нет. Приходите в десять утра. Ваш номер будет готов".
До утра было еще часов пять, и проводить их на улице не хотелось. Остаться в фойе мне никто не предложил.
"Ну, и ладно, - не растерялся шофер, когда я ему изложил проблему, - рядом есть другой отель".
В соседней гостинице меня приняли без лишних вопросов. Правила размещения в индийских отелях крайне просты. Прежде всего, надо дать аванс. Как правило, сумма равна оплате за первый день проживания. Остальные деньги можно заплатить потом, когда будете покидать гостиницу. На каждой двери обычно висит перечень того, что вы не имеете права здесь делать, а именно: распивать спиртные напитки и употреблять наркотики, приводить гостей позже десяти вечера, шуметь и, наконец, стирать свои вещи. В каждой гостинице есть прачечная. Туда и надо сдавать грязное белье. К счастью, администрация индийских отелей пока редко сталкивается с таким элементарным чудом нашего быта, как кипятильник. Иначе в перечень обязательно попал бы пункт, запрещавший самостоятельно готовить пищу и кипятить воду. Ведь при каждом отеле есть еще и свой ресторан. О решении навсегда покинуть свой номер администратора следует предупредить минимум за час. В любом случае, он тщательно проверит комнату прежде, чем отпустит вас с миром. Как и в наших гостиницах, здесь принято обращаться к совести клиента. "Помните, что это ваш отель, и вы сами создаете в нем уют", - гласила надпись на моей двери. М-де, дружба Индии с СССР не прошла даром.
Таксист помог мне затащить рюкзак в номер и попросил расписаться в бланке заказа о доставке. Чаевые ему не были нужны. Зато деньги попросил парень-дежурный по этажу.
"С какой стати? - удивился я, ты пока еще ничего не сделал".
"Сэр, я принес вам пульт от телевизора", - ответил парень и действительно положил мне на журнальный столик пульт, больше напоминавший по размерам небольшой ноутбук.
"Маловато будет", - ответил я и отправил парня покурить за дверь.
Включив кондиционер, я первым делом нарушил одно из правил, запрещавшее стирать одежду. Благо, в любом индийском отеле в ванной всегда стоит ведро. Очевидно, для того, чтобы "словить" в него горячую воду, которая подается раз в сутки. На самом деле, холодная вода здесь никогда не бывает по-настоящему холодной, так что ведро я использовал исключительно для стирки. Сушить вещи тоже удобно. Можно прикрепить к вентилятору. Потом я нарушил второе правило, запрещавшее распивать алкогольные напитки, и немного отхлебнул из прихваченной с собой из Беларуси бутылки "Климовичского бальзама". Благодаря немного сладковатому травяному вкусу, этот бальзам всегда здорово выручал меня. Можно, конечно, взять с собой водку или купить в аэропорту местный виски. Однако в жаркую погоду водка или виски имеют очень противный вкус.
Следовало немного поспать. Сутки в дороге оказались слишком утомительными. Я прилег на край кровати и забылся крепким сном праведника. Проснулся, когда на часах было аж шесть часов вечера. Вот тебе и немного поспал!
В тропиках вечер начинается рано, так что, когда я вышел на улицу, по небу скользили последние розовые лучи солнца. Немного взгрустнув, я зашел в бенгальский ресторанчик, где подкрепился бараниной в красном соусе и вареным рисом. Слишком острая пища казалась непривычной, но было вкусно. Индийцы, кстати, обычно запивают ее холодной водой. К сожалению, последовать их примеру я не мог. Нам, иностранцам, полагается здесь пить только кипяченую или бутилированую воду. Иначе, можно схватить то, что в путеводителях стыдливо называется "очищением организма". Пришлось ограничиться кока-колой.
Немного погулял вдоль торговых рядов. Квартал Пахаргандж - сплошной рынок. Он делится на три части. В одной продаются одежда и галантерейные товары, во втором - фрукты и овощи, в третьем - всякая всячина. Особенно экзотическим выглядит овощной рынок. Здесь можно увидеть самые различные плоды индийской земли - длиннющие стручки чечевицы, огромные луковицы, мандарины, груши, абрикосы, кокосы, манго, папайю и, конечно, вездесущие бананы по две рупии за штуку. Иностранцев очень много, но основные покупатели - индийцы. На Мейн Базаре, как и на всяком базаре, принято торговаться, поэтому все вокруг громко кричат, размахивают руками, что-то друг другу доказывают. Вот рядом с овощной лавкой остановилась корова и с интересом посмотрела на лотки со сладким перцем. Продавец тут же угостил буренку. В другой лавке ей предложили что-то похожее на нашу морковку.
"У этой коровы есть хозяин? " - спрашиваю одного из продавцов.
"Нет", - тот качает головой.
"Кто же ее доит? " - я смотрю на полное молока вымя, волочащееся по земле.
Но мой собеседник только пожимает плечами.
На галантерейном рынке царит деловая атмосфера. Здесь никто не кричит, не толкается. Торговцы всегда спокойны и рассудительны. Самыми успешными среди них считаются пенджабцы, причем это не зависит от религиозной принадлежности. Индусы, сикхи и мусульмане из Пенджаба держат примерно треть лавок в Дели. Они отличаются недюжинной коммерческой хваткой. Но главный секрет выходцев из Северо-западной Индии во взаимовыручке. Говорят, что большинство индийских миллионеров - это либо дети богатеньких родителей, либо простые парни из Пенджаба и Махараштры. Те из них, кто не в состоянии сделать капитал на родине, эмигрируют в Африку, европейские страны и даже в Латинскую Америку.
В Дели немало кашмирцев. В основном, индусов. После войны с Пакистаном и религиозных волнений на родине они переехали на юг, где занялись производством и торговлей тканями, а также ювелирным делом. Кашмирцы не столь искусны в бизнесе, зато очень приятные собеседники и любители тонкого юмора. Многие живут в Дели уже несколько поколений, но продолжают владеть домами в Сринагаре, столице Кашмира, или его окрестностях. Это позволяет несколько раз в году приезжать на родину и знакомить детей с местом, где когда-то жили их предки. Кроме пенджабцев и кашмирцев, в Дели полным-полно выходцев из других штатов. Столица - есть столица. Она активно поглощает молодежь и рабочую силу из провинции.
Когда я остановился около одной из лавок и достал бумажник, ко мне тут же подошел рыжеволосый парень.
"Спрячь деньги, - предупредил он. Здесь часто воруют. Вижу, ты новичок. Подходи через час другой в бар напротив. Познакомлю тебя с девчонками из Дублина. Ты ведь тоже ирландец?"
Пришлось признаться, что к Ирландии я не имею никакого отношения.
"Ну, извини, - улыбнулся парень, - а разговариваешь, как дублинец!"
Он тут же исчез. Я спрятал бумажник во внутренний карман и поспешил в интернет-кафе. Следовало послать несколько сообщений на родину. Интернет в Индии стоит недорого. В любом интернет-кафе есть международный телефон. Это намного дешевле, чем пользоваться роумингом белорусских операторов мобильной связи.
Несмотря на вечерний час, на улице было жарко. Пожалуй, даже очень жарко. Купив пару двухлитровых бутылок питьевой воды, я поспешил обратно в гостиницу, поближе к прохладному кондиционеру. Здесь я включил телевизор и принялся изучать каналы. Телевидение - лучший способ заглянуть в мир страны, в которую ты попал.
Забегая вперед, скажу, что я так до конца и не понял, сколько каналов может бесплатно принимать среднестатистический житель Дели. Наверное, не меньше десяти. В том первом отеле, где я поселился, благодаря спутниковой антенне можно было смотреть около ста каналов. Из европейских только BBC. Из американских - CNN. Никаких русскоязычных каналов я там не нашел. Впрочем, мне было интересно собственно индийское телевидение.
Новостные каналы удивили. Манера подачи новостей, да и сами новости практически не отличались от белорусских или российских. Та же дикция, тот же темп речи, те же сюжеты. Вот показывают начало сева риса на полях, потом следует комментарий местного чиновника. Будь он не столь смуглым, можно было бы подумать, что это какой-нибудь Иван Иванович из Марьиной Горки рапортует о скошенных травах и намолоченном ячмене. Больше похоже на белорусские новости. Вот на телеэкране появляется какая-то колючая проволока, пограничный переход и длинная очередь грузовиков перед ним. Граница между Индией и Бангладеш напоминает российско-украинскую. Между власть имущими двух стран случились мелкие разборки, и индийская сторона тормознула въезд бангладешского транспорта. Далее пошла картинка с какими-то чумазыми мужиками. Ага, это индийское телевидение решило напомнить соотечественникам о бангладешских гастробайтерах в Калькутте. Надо так понимать, что индийцы убеждены, будто большинство простых бангладешцев поддерживают Индию - им нужна работа в этой стране. Очень по-российски выглядит сюжет! Новости читаются на хинди, но внизу есть бегущая строка на английском.
Я также насчитал, по крайней мере, два религиозных канала. "Q-TV" принадлежит мусульманам. Почти все время по нему демонстрируют суры из Корана, написанные на арабском причудливой вязью, а потом зачитывают их вслух. В перерывах транслируются песнопения из какой-то мечети и что-то вроде маленьких житейских постановок, в которых умная жена постоянно разъясняет глупому мужу те или иные принципы ислама. Есть и специальный индуистский канал. Там больше всяких интересных сюжетов. Например, о новомодном гуру, построившем на берегу священной реки Ганг свой ашрам. Причем, устроено у него все очень демократично. Мужик в дорогом костюме сидит рядом с изъеденным морщинами дедушкой в холщовом рубище. Оба они счастливы, потому что могут вместе петь и слушать проповеди своего учителя. Для желающих присоединиться тут же дается телефон в Варанаси.
Из Калькутты на бенгальском языке транслируется канал, посвященный исключительно сельскохозяйственной тематике. Ничего не понятно, зато познавательно. Можно увидеть, как сажают сезаль, рубят сахарный тростник и ухаживают за кокосовыми пальмами.
Индийская реклама подстать их кино. Такая же яркая и веселая. Мне особенно понравился ролик, рекламирующий томатный суп "Кнорр". Мальчик с маской тигра на лице ужасно пугает маму. Чтобы отделаться от него, та наливает ему миску горячего супа. Жаль, что этот ролик не крутят на фестивале "Ночь пожирателей рекламы"! Иногда рекламируются товары, скажем так, только для местного потребителя. Например, какой-то эликсир, отбеливающий кожу. Бедняга Майкл Джексон потратил на это дело несколько лет. Индийские же красавицы могут ограничиться двумя-тремя неделями. На экране появляется чернокожая девчушка. Вот она мажется эликсиром, затем смывает его в ванне, красит волосы и. перед нами милая светлая блондиночка с родинкой на носу. Встретишь такую где-нибудь в жизни, влюбишься, женишься, а потом долго будешь удивляться, почему дети рождаются мулатами.
Реклама дает богатую пищу для размышлений. Например, считается, что Индия и Пакистан между собой не дружат. Чуть ли не холодная война, как когда-то между СССР и США. Может быть, политики и не дружат, а вот торговцам - все по барабану. Местные "магазины на диване" ориентируются и на пакистанских покупателей. Еще одна интересная фишка - реклама отравы для крыс. Я, бедняга, искренне считал, что крысы так же, как коровы и змеи, для индусов священны. Но ролик с отравой навсегда освободил меня от данного заблуждения. Маленький ребенок лежит в коляске и сосет соску. Соска почему-то падает на пол. Ее нюхает крыса. Заботливая мама возвращает соску в рот младенца. Ребенок заболевает. Ужасы индийской бытовухи заканчиваются показом эффективного действия отравы. Немного рассыпал по углам, и все крысы в доме передохнут. Ваш сын или дочь в безопасности. Для современного индийца хорошая крыса - мертвая крыса.
Ну, и, конечно, на индийском телевидении много всякой музыки. Есть западная, есть индийская, есть классическая и супер-пупер попсовая. Кстати, я долго пытался найти в Индии что-нибудь из местной рок-музыки. Увы, то, что там называется роком, у нас поют на "Славянском базаре". Много разных перепевов. Слушаешь индийского певца, закрываешь глаза и понимаешь, перепевает Таркана. Если не обращать внимания на специфически индийское звучание многих мелодий, часто узнаешь что-то украденное у "Аббы", "Оазиса" и даже у "Депеш Мод".
Насмотревшись всласть телевизор, я незаметно для себя заснул. Проснулся в шесть часов утра и задумался, куда направиться из Дели. Решение созрело как-то само. Надо бежать из этого жаркого невыносимого города куда-нибудь подальше, в Гималаи. Мечта Маши Распутиной была в данном случае очень актуальной. Только Гималаи и могли мне предложить климат, похожий хоть чем-то на наш. Там можно будет недельку отдохнуть, адаптироваться, а потом махнуть в Агру или Джайпур.
С этими мыслями я и покинул отель. Утро встретило криками уличных торговцев и весьма приставучими нищими. Еще вчера вечером они, казалось, не обращали на меня никакого внимания. Сегодня же вслед за мной выстроилась целая очередь желающих получить в подарок монетку или две. Они шли буквально по пятам, то и дело забегая вперед и подсовывая мне под нос свои худющие руки. Я нащупал в кармане российский рубль и дал одному из них. Боже, что тут началось! Остальные, очевидно, решили, что это прорыв и теперь они выкачают из меня гораздо больше. Кто-то весьма по-хамски даже схватил за майку. К счастью, подъехал велорикша. Я назвал ему адрес государственного туристического агентства на Коннот-плейс, и он согласно кивнул.
Вез меня велорикша недолго, метров триста, а потом остановился около какой-то конторы напротив железнодорожного вокзала.
"Парень, по-моему, мы не туда приехали", - с сомнением в голосе сказал я.
Парень ничего не ответил. Из конторы выбежал маленький лысоватый мужичок и громко закричал:
"Сэр, я могу вам помочь? Что вы ищите, сэр? "
"Государственное туристическое агентство", - признался я.
"Очень хорошо, сэр! Воскликнул мужичок. Это и есть государственное туристическое агентство! "
Он показал в сторону конторы и помог мне спрыгнуть на землю. Рикша потребовал двадцать рупий. Но мужичок дал ему из своего кармана только десять.
"Потом вернете, сэр! Проходите внутрь. На втором этаже есть кондиционер".
На втором этаже действительно был кондиционер. Он стоял в коморке размером с наш туалет. Тем не менее, здесь проворные индийцы каким-то чудом смогли поставить стол и два стула. На столе лежала карта Индии. Мужичок сел напротив меня и вопросительно улыбнулся (только не спрашивайте меня, как это можно изобразить на лице вопросительную улыбку, у вас так все равно не получится!).
"Я бы хотел поехать в Гималаи", - сказал я.
"Да, сэр, это возможно", - кивнул мужичок.
Наступила неловкая пауза. Хозяин коморки все также вопросительно улыбался, а я не знал, что говорить дальше.
"Куда конкретно вы хотите попасть, сэр?" - наконец, спросил он.
"Ну, например, в Шимлу".
"Отличный выбор, сэр. Поедете на такси?"
Я тут же вспомнил ценные указания таксиста, доставившего меня из аэропорта в отель, и отрицательно покачал головой.
"Наверное, сэр, вы слышали о поезде, который ездит в Шимлу, - сказал мужичок. Так вот, сэр, смею вас заверить, что никакого поезда из Дели в Шимлу нет. Поезд едет только до Калки. Дальше проложена игрушечная железная дорога. Лучший выбор - это такси".
"Я бы воспользовался автобусом", - ответил я.
"Ах, автобусом! - мужичок всплеснул руками. Конечно, вы можете поехать автобусом. Сколько вам нужно билетов, сэр?"
"Один".
"Только один? "
"Один".
"Ну, что ж. Это возможно".
Мужичок поднялся со стула и куда-то исчез. Минут через пять вошел приятный с виду толстячок со сладостной улыбкой на лице.
"Доброе утро, сэр!"
"Доброе утро".
"Как дела?"
"Спасибо, в порядке".
"Кофе или чаю хотите?"
"Нет, спасибо".
"Из какой вы страны приехали? "
"Из Беларуси".
"Это в Америке?"
"Нет, в Европе".
"О, Европа! - воскликнул толстячок. Европа - хорошая страна!"
Он сел на место лысоватого мужичка и по-хозяйски раскрыл карту своей страны.
"Сколько дней вы в Индии?"
"Второй день".
"Только второй день? Куда направляетесь?"
"В Шимлу".
"Шимла - хороший город. А затем?"
"Не знаю", - признался я.
"Как не знаете? - искренне удивился толстячок. Из Шимлы все едут в Манали, затем в Заскар. Или, быть может, вы хотите вернуться в Дели и уехать в Джайпур? Прекрасный розовый город. Вы влюбитесь в него, сэр!"
"Может быть, - кивнул я. Но пока я собираюсь только в Шимлу".
"Мне не нужно такси, - твердо сказал я. Мне нужен автобус".
"Автобус? - толстячок развел руками. Нет проблем, сэр".
Он встал и удалился вслед за лысоватым мужичком. Минуты через три в коморку вошел молодой высокий парень с сотовым телефоном в руках. Он поздоровался и сел на место моих прежних собеседников.
"Мне сказали, что вы едете в Шимлу, сэр, - сказал парень. Вы любите горы?"
"Можно сказать и так".
"Мы сейчас выясняем на счет билета. Давайте, сэр, я пока расскажу вам о нашей работе".
Я согласно кивнул. Но о работе он ничего говорить не стал. Вместо этого он начал рассказывать о Раджастхане и Гуджарате, о том, какие там прекрасные дворцы, как много там экзотики. Я выслушал его монолог до конца, затем сказал:
"Спасибо. Все это я мог прочитать в любом путеводителе. Раджастхан - самое популярное туристическое направление. Именно поэтому я туда и не хочу ехать".
"Шимла - тоже популярное место", - возразил парень.
"Зато там не так жарко", - ответил я.
Парень кивнул. Он продолжил свой рассказ. На сей раз о райской долине Куллу в Гималаях и фантастически прекрасном городе Варанаси на реке Ганг, куда индийцы ездят умирать. Я возразил, мол, умирать пока не собираюсь. Парень только улыбнулся. В коморку вбежал мальчик и что-то возбужденно произнес.
"Так я и знал, - сказал парень. Билеты до Шимлы распроданы на три дня вперед".
Я задумчиво посмотрел на карту Индии и обнаружил небольшой городок Наиниталь к северу от Непала. К нему вела жирная красная линия шоссе. Чем он хуже знаменитой Шимлы?
"Как на счет Наиниталя?"
"Сейчас узнаем".
Парень кивнул мальчику, и тот исчез. Парень продолжил:
"Вы отказываетесь от такси, потому что думаете, что это дорого? Вовсе нет. Вот посмотрите: дорога по маршруту Агра - Джайпур - Удайпур - Ахмедобад обойдется вам всего в семьсот двадцать долларов. В эту сумму входят проживание в хороших гостиницах и бесплатные завтраки. На обратном пути вы посетите Джодхпур или какой-нибудь городок в Саураштре. Великолепный выбор, сэр. Вам не придется заботиться о билетах на поезд или автобус, искать гостиницу и ресторан. Все включено в сумму семьсот двадцать долларов".
"И катание на слоне? " - спросил я.
"Увы, сэр, слона вы оплачиваете сами. Зато в Джайпуре у вас будет номер с видом на бассейн".
Что и говорить, предложение выглядело очень привлекательно. Я всегда мечтал жить в номере с видом на бассейн! Парень начал рассказывать о других клиентах, воспользовавшихся услугами такси, даже показывал их имена в книге отзывов. В какой-то момент стало понятно, что меня разводят, как банку с вареньем. Когда наш разговор мне совсем наскучил, я встал и вышел.
Во дворе меня встретили лысоватый мужичок с добрым толстячком.
"Сэр, вы уже готовы? Такси вас ждет!"
Рядом действительно стояла допотопного вида "Тата" с надписью "туристическое такси" на дверях. Я только улыбнулся и отдал лысому мужичку его десять рупий.
Следующий велорикша доставил меня до Коннот-плейс. Нужное туристическое агентство предстояло найти самому. Коннот-плейс - весьма приятное местечко, спроектированное английским архитектором Т. Расселом. Оно представляет собой восемь радиальных трасс с площадью посередине. Здания украшены колоннадами, дающими приятную тень. Здесь много всяких магазинов, кафе и ресторанов. Один из них называется "Волга". Индийские магазины, как правило, очень маленькие. Чаще всего они умещаются в небольших комнатушках, забитых всякой всячиной. Дорогие магазины Коннот-плейс занимают порой площади по сорок - пятьдесят квадратных метров и называются не иначе, как универсамы.
Я позавтракал в милом "Кафе Масала", где можно на вес выбрать все, что пожелает душа. Особенно понравилась вареная картошка с индийскими специями. Выпил грейпфрутового сока, выжатого прямо на глазах, и, наконец, зашел в небольшой книжный магазинчик, где гостеприимный молодой продавец угостил меня чаем. Индийцы обычно пьют чай с большим количеством молока. Вкус довольно специфический. На чай совершенно не похоже. Но, если вы пожелаете "черный" чай, вас угостят обычным нашим чаем, разве что заваренным немного круче. Пока я копался на полках с путеводителями, хозяин книжного магазина рассматривал мои открытки с видами белорусской природы. Он все время цокал языком и повторял: "Очень красиво, очень красиво". В конце концов, я купил путеводитель по Юго-Восточной Азии, а хозяин выпросил у меня в подарок открытку с видом на озеро Нарочь. Он объяснил, как можно пройти к нужному мне агентству. Оказалось, это совсем недалеко. Рядом расположены кассы российских, украинских и киргизских авиалиний.
Все билеты на автобус в Шимлу действительно были распроданы на три дня вперед. Мне предложили доехать на поезде до Чандигарха, а там самостоятельно найти джип или воспользоваться такси. Я отказался и предпочел купить билет на автобус. Только вот, что теперь делать все эти три дня в Дели?
Когда я вышел из туристического агентства, солнце высоко поднялось над горизонтом. Жарило, как в аду. Даже индийцам солнце доставляло страдания. Они прятались в обманчиво теплую тень колоннад и немногочисленных деревьев. Полицейских так разморило, что они сбросили ботинки, и, вытирая со лба крупные капли пота, ходили босиком. Я шел по Коннот-плейс от одного магазина до следующего. Там можно было немного отдохнуть и вдохнуть глоток-другой кондиционированного воздуха.
Что ж, если мне не суждено сегодня уехать в Шимлу, то оставаться в Дели я тоже не обязан. Я направился в прежнее туристическое агентство заказывать такси. Лысоватый мужичок, увидев меня, несказанно обрадовался. Он не стал даже пытаться развести меня самостоятельно и сразу вызвал парня с сотовым телефоном. Тот пришел минут через десять, когда я успел порядком изучить лежавшую на столе карту Индии и даже подсчитать с помощью карманной линейки примерные расстояния от одного города до другого.
"Я так и знал, сэр, что вы вернетесь, - сказал парень. Нужно такси до Шимлы?"
"В Шимлу я поеду через три дня на автобусе. Теперь мне нужно такси до Агры, Гвалиора и Каджурахо".
"В Каджурахо летают самолеты", - ответил парень, но тут же замолчал, что-то подсчитывая на калькуляторе.
Итог получился впечатляющим. За три дня путешествия с меня просили четыреста долларов. После длительной торговли сумма была снижена на сотню. "Больше не могу", - сказал парень, и я согласился. Впрочем, к уплаченным тремстам пришлось добавить еще тридцать - десяти процентный государственный налог. Мне даже выдали квитанцию с перечисленными услугами.
Такси подали сразу. В отеле ничуть не удивились, узнав, что я уезжаю. Не предупрежденный за час администратор на прощание дал мне визитку отеля, а дежурный по этажу помог донести до машины рюкзак. На этот раз он получил свои чаевые и выглядел ужасно счастливым. Таксист, темнокожий худощавый мужчина, повернулся в мою сторону и спросил:
"Сразу едем в Агру или вначале посетим достопримечательности в Дели?"
Я решил, что нехорошо прощаться с городом, не взглянув на его главную часть, и попросил отвезти меня к Воротам Индии в Нью-Дели. Таксист молча кивнул, и мы поехали. Уже в дороге он поинтересовался:
"Сэр, приехали открывать Индию?"
Вот уж нет! Индия - страна, которую множество раз открывали, при всем том, что ее никто никогда не "закрывал". Со времен Геродота, Александра Македонского и Васко да Гамы прошло много времени, но нынешние путешественники всерьез считают себе если не первооткрывателями, то, по крайней мере, их прямыми последователями. В этом нетрудно убедиться, читая названия статей во всемирной сети: "В Индию вслед за Афанасием Никитиным", "Новое открытие Кашмира", "Как я покорял Индию" и так далее и тому подобное.
Однако мой опыт историка говорил мне, что любые попытки открытия Индии всегда заканчиваются каким-нибудь неприятным конфузом. Могу на вскидку привести несколько самых известных примеров.
Тверской купец Афанасий Никитин, направляясь за три моря, старательно сохранял православную веру и, если верить его собственным запискам, не раз отказывался от предложений сильных мира сего принять иную религию. В конце своего путешествия отважный купец все же жаловался на то, что забыл свою веру. Вот так-то, сам, совершенно без принуждения.
Португальский мореплаватель Васко да Гама обогнул Африку и пересек бурный Индийский океан, чтобы добраться до далекой сказочной страны. Когда его корабль подплыл к берегу, капитан сошел на сушу, преклонил колени и горячо возблагодарил бога за счастливый исход своих приключений. Из толпы индийских зевак ему навстречу вышел незнакомец в белой чалме и на хорошем португальском языке спросил: "Ради Аллаха, неверный, как ты сюда попал?" Это был торговец из соседнего с ПортугалиейМарокко.
Вскоре португальцу пришлось пережить еще один неприятный момент. Когда, согласно старой традиции, Васко да Гама должен был преподнести местному правителю подарок, оказалось, что дарить, в общем-то, нечего. Виноградное вино, захваченное в дорогу, прокисло, а грубые шерстяные ткани вызывали у индийцев, одетых в легкий ситец, горькую улыбку сострадания к бедным пришельцам из Европы.
Но хуже всех из первооткрывателей оконфузился Христофор Колумб. Направляясь в Индию, он вообще попал в другую часть света.
Список путешественников-неудачников можно продолжать до бесконечности, так как любые попытки открыть Индию всегда вызывали головную боль у поставивших перед собой такую задачу. Английский писатель Р. Киплинг, столь усердно рекламировавший южный субконтинент в мировой литературе, должен был признать, что "Восток - это Восток", и западному мышлению он никак поддаться не может.
Таким образом, у меня были серьезные намерения избегать любых попыток открытия или даже исследования Индии. Речь скорее шла о внутренних ощущениях, новом опыте и новых людях, с которыми мне предстояло встретиться. К тому же я писал книгу, а это, как вы понимаете, процесс творческий. Нужен был прилив вдохновения. Где же его еще получить, как не в далеких землях Индостана? В Нью-Дели я собирался символически "войти" в Индию через ее Ворота.
Нью-Дели нынче является центральной частью столицы. История ее строительства весьма примечательна. В 1911 г. британский король Георг V посетил Индию и объявил о переносе центра колониальной администрации из Калькутты на север страны. Древний город, прозябавший уже несколько столетий в провинциальной тоске, здорово оживился. Спустя два года сюда приехала планировочная комиссия. Ее возглавляли два наиболее талантливых архитектора своего времени, сэр Эдвин Льютенс и Герберт Бейкер. Они отказались от первоначального плана возводить административные кварталы на берегах священной реки Ямуны и тайно ночью перенесли закладочный камень в другое место. Прежде, чем развернуть строительные работы, Льютенс долго изучал традиционную индийскую архитектуру. Это не значит, что новые здания проектировались в полном соответствии со старыми канонами. Но главное англичанам удалось - Нью-Дели получился совершенно непохожим на другие большие города планеты. Памятник Ворота Индии воздвигался в честь индийских солдат, погибших на полях сражений во время Первой Мировой войны. Здесь даже есть свой вечный огонь. В районе Ворот размещаются несколько дворцовых комплексов, а также галерея современного искусства. Тут много зелени и воды. Со стороны памятника открывается великолепный вид на административную часть Нью-Дели.
Я прошелся вдоль площади, над которой возвышалась грандиозная арка Ворот, постоял около фонтана, в котором плескались индийские детишки, и вдохнул в себя горячий воздух городского центра. К сожалению, к самим Воротам было не пройти. Вокруг них соорудили импровизированную ограду. Тем не менее, сакральный смысл моего посещения известного памятника был выполнен. С этого момента я собирался начать отсчет своего путешествия по стране.
По подстриженному газону прошла группа женщин, одетых в черное. Одна из них вдруг наклонилась, собрала охапку сухой травы, бросила ее рядом со мной, села и. помочилась. При этом она продолжала спокойно разговаривать со своими подругами. Я только улыбнулся.
Когда я вернулся к такси, шофер посмотрел на мою мокрую майку и сказал: "Ты слишком тепло одет. Надо купить более подходящую одежду". Скорее из любопытства, чем из реальной нужды (что может быть более подходящим, чем майка и шорты?) я согласился заглянуть в магазин его "шурина". Конечно же, мне было обещано, что цены для меня чудесным образом будут снижены.
Магазин находился совсем недалеко, и нас там явно не ждали. Две девушки-продавщицы и менеджер-мужчина спокойно сидели на табуретках и пили чай. Кондиционер был отключен. Мое появление вызвало легкий переполох. Кондиционер тут же заработал, а девушки с широкими улыбками заняли места за прилавками. Они отыскали в груде одежды традиционный мужской наряд, называвшийся смешными словами "курта паджама". На самом деле, это была белая ситцевая рубашка с длинными рукавами, к которой прилагались такие же белые штаны - мечта незабвенного Остапа Бендера. За все просили восемьсот рупий. Я отказался, и цена понизилась до шестиста восьмидесяти. Зная, что на Мейн Базаре такой наряд можно купить вдвое дешевле, я еще немного поторговался, а потом извинился и вернулся в машину. Мой шофер был доволен. Несмотря на то, что я ничего не купил, за сам факт моего посещения магазина "шурин" заплатил ему деньги.
Вообще-то в Пахаргандже и Коннот-плейс часто встречаются европейцы в индийской одежде. Женщины и девушки почему-то очень любят сари. Выглядит это всегда забавно, особенно для самих индийцев. В местной моде европейцы не сильно разбираются. Иногда они носят бог знает что. Один торговец мне как-то хвастался, что с успехом продает европейкам траурные наряды. После такого признания ставить эксперименты с одеждой уже не очень-то и хотелось.
Мы ехали из жаркого города Дели в жаркий город Агра. Но настроение было приподнятым. Я собирался с головой окунуться в реальную Индию, страну чудес и тайного волшебства.
Наследие Великих Моголов
Выезд из Дели оказался не таким уж и простым делом. Машина то и дело попадала в пробки. Однажды мы чуть было не наехали на вынырнувшего откуда-то сзади моторикшу. Улицы Дели полны самого разного автотранспорта, причем на окраинах его не меньше, чем в центре. Большинство автомобилей, в том числе грузовых, местного производства. Индийцы ужасно гордятся своим автопромом. Новые модели "Марутси" и "Таты" действительно выглядят очень даже респектабельно. Время от времени движение замедляют коровы. Они зачем-то решают перейти дорогу и вдруг останавливаются. Машины их старательно объезжают. Некоторые буренки, наглотавшись смога, замирают и так стоят около шоссе целыми часами. Я поначалу решил, что это памятники. Странное дело, но индийские водители относятся ко всему крайне спокойно. Они никогда не ругаются и даже улыбаются, когда кто-то пытается их подрезать или перейти перед носом дорогу. У наших бы нервы определенно не выдержали!
Трудно сказать, где заканчивается Дели и начинается сельская местность. Шоссе номер два похоже на узкую базарную улицу, со всех сторон застроенную магазинами, торговыми лавками, маленькими харчевнями и автомобильными мастерскими. Здесь можно купить практически все: от маленькой пачки ассамского чая до глиняного кувшина размерами с пирамиду Хеопса. Прямо у дороги стоят сотни мелких торговцев, предлагающих ломтики манго, вчерашние газеты, амулеты от сглаза и, конечно, нехитрые сувениры. Машина едет медленно, поэтому в раскрытое окно то и дело просовывается чья-то голова: "Может, жареную кукурузу, сэр?" Кроме машин по шоссе едут повозки, запряженные горбатыми волами или буйволами. Много пешеходов и велосипедистов. Вот толпа женщин в ярких малиновых сари с золотыми браслетами на руках. У каждой на голове по тюку с чем-то тяжелым. Вот рабочий тащит мешок с цементом, зацепив его лямкой за лоб. Вот мужик неспешной походкой шагает по асфальту, а рядом жена со здоровенной сумкой на плече. Глядя на все это, как-то не замечаешь, ты еще в городе или уже за его пределами.
Наконец, узкая дорога упирается в блокпост. Таксист платит десять рупий и выезжает на широкую магистраль. "Тата" несется среди затопленных рисовых полей, откуда, словно поплавки, выглядывают деревья и электрические столбы. Мы проезжаем мимо деревень. Кое-где все еще сохранились старые глинобитные хижины с острыми соломенными крышами. Но чаще встречаются вполне современные двухэтажные дома с плоскими крышами, разве что без застекленных окон. Иногда над ними возвышаются спутниковые антенны. Все это очень не похоже на страну, прозябающую в бедности и лишениях. Скорее напоминает Южную Украину или Молдавию. Богатством здесь не пахнет, однако народ трудится и явно не голодает. Когда проезжаем через маленькие городки, на стенах домов можно увидеть плакаты: "Молочная женская революция", "Купи сеялку в кредит", "Сохраним деревья" (вокруг ни одного дерева) и так далее. Рядом висят красочные щиты с рекламой мобильной связи или местных сигарет "Идея".
"Мне нравится индийская деревня", - говорю я таксисту.
Тот в ответ кивает и спустя несколько минут замечает:
Мы знакомимся. Моего шофера зовут Банар. Он отец трех детей. Две старшие девочки и пятилетний сын. Такие семьи в Индии считаются оптимальными. Государство пытается ограничить рождаемость, но драконовых мер по отношению к нарушителям не применяет. Мое имя Банару оказывается не по зубам. Выговорить белорусское "Дзмитры" он никак не может, поэтому просит разрешения называть меня Митра. Я соглашаюсь. Позже он признался, что слово "митра" на хинди значит что-то вроде русского "кореш". Банар ни разу не назвал меня сэром. Узнав, что моя страна входила когда-то в Советский Союз, он усмехнулся и сказал: "Товарищ Митра, вы ведь не оскорбитесь, если я буду считать вас товарищем? " С этого момента он называл меня только "товарищ Митра", а я его - "товарищ Банар". Это не было панибратством. Для своего шофера я оставался всего лишь клиентом. Похоже, ему просто не нравилось льстивое отношение к иностранцам.
По дороге заехали в весьма приличное кафе. Банар обедал в специальной комнатке для шоферов, а я - в основном зале в компании швейцарских пенсионеров. Пенсионеры жаловались на здоровье - очень тяжело у них проходила "очистка" организма. Мне такие разговоры за обедом не нравились, но обидеть пожилых людей и пересесть за отдельный стол я не решился. Попробовал сваренный в Индии "Кингфишер". Пиво оказалось вкусным. Только к концу обеда ужасно захотелось спать.
В Агру мы въехали уже вечером и направились прямо в гостиницу. Получивший в качестве чаевых целых пятьдесят рупий парень-дежурный по этажу, решил отработать свои деньги и сбегал в соседний отель за чистыми полотенцами. Потом он весь вечер стучал ко мне в номер, пытаясь навязать какую-нибудь услугу. Пришлось объяснить, что единственная услуга, которую он может мне оказать - это дать выспаться. Парень все понял правильно и больше не появлялся до утра. Приняв душ и включив кондиционер, я свалился на кровать и словно погрузился в нирвану. Мой безмятежный сон был грубо прерван раскатами грома. За окном начался тропический ливень. Все бы ничего, но вода просочилась через оконные рамы и затопила пол. К счастью, рюкзак и одежду я положил в кресло, и они не намокли. Примерно часов в двенадцать вырубилось электричество, а вместе с ним - кондиционер и вентилятор. В комнате стало жарко и душно. Немного повалявшись в постели, я пошел спать в ванную. Там было намного прохладней.
Утром в семь часов меня разбудил Банар. Выглядел он не выспавшимся и здорово помятым. Оказывается, он ночевал в машине. Когда начался дождь, сердобольный хозяин гостиницы разрешил ему спать в фойе прямо на полу. За этот рейс таксист получал от фирмы примерно семьдесят долларов. Часть этой суммы он должен был потратить на еду, бензин, который стоит в два раза дороже, чем в Беларуси, и на оплату проезда по магистрали. Оставалось не так много, чтобы снимать номер за двадцать долларов. Тем не менее, мое появление он считал удачей. Летом туристов в Индию приезжает немного. Работы для шофера почти нет.
Мы позавтракали в маленькой харчевне лепешками с сыром в острой подливе и "черным" чаем. Заодно я купил в дорогу четыре литра воды. Агра мне показалась весьма приятным городом, таким же шумным, как Дели, зато очень зеленым. Вдоль улиц росли пальмы и акации, иногда даже банановые деревья. На ветках чирикали воробьи и самые настоящие попугаи. Промышленности в Агре почти никакой нет, поэтому воздух всегда чистый. Агра живет почти исключительно благодаря туризму. Сюда приезжают из самых отдаленных уголков Индии и других стран. Жемчужина Агры - дворец Тадж-Махал, считается символом этой страны. Путеводители называют его не иначе, как "восьмым чудом света".
Пытаться рассказать историю Индии коротко - вещь крайне сложная, хотя бы потому, что она намного продолжительней и разнообразней всей истории Европы. Но на истории одной только Агры, пожалуй, стоит остановиться, иначе трудно будет понять те восторг и трепет, которые я ощущал, ступая по каменным мостовым старой части города.
В начале шестнадцатого века мусульманский правитель Дели, Сикандер Лоди, решил перебраться со своим двором в другое место и перенес столицу своего султаната на двести километров на юг. Времена тогда были неспокойные, и понять султана, заботившегося о благополучии своих трех жен и сотен наложниц, в принципе можно. Переезд двора означал добровольное и не очень переселение тысяч солдат, ремесленников, вельмож и придворных. Для жителей Дели это был настоящий удар, а для немногочисленных обитателей маленькой Агры - манной небесной. Сикандер постарался оборудовать новую столицу на славу, так что известие о ней быстро добралась до Европейского континента.
Спустя двадцать четыре года в Индию вторгся среднеазиатский завоеватель Бабур. Он сокрушил султана Лоди и создал могущественную империю на севере Индии. Поскольку Бабур вел свой род от Чингисхана, основанная им династия называла себя Великими Моголами. Первые шесть императоров действительно были великими. Во время их правления Индия обогатилась ближневосточной культурой, пришедшей из Персии. Агра же превратилась в цветущий город. Великие Моголы проводили здесь пышные празднества. Каждое утро на восходе солнца императоры выходили на балкон, чтобы показать себя подданным, а заодно осмотреть свои владения.
Было время, когда сын Бабура, Хумаюн, перенес столицу в Дели, но его приемник, великий полководец Акбар вновь вернул двор в Агру. Здесь был построен Красный форт или, как его еще называют, Аграпура. После смерти своей любимой супруги его приемник Шах-Джахан возвел Тадж-Махал, ставший позднее главным брендом всей Индии. Звезда Агры закатилась лишь в двадцатом веке после переноса британской администрации в Нью-Дели. Но, так или иначе, сейчас она вновь на небосклоне. Иначе трудно объяснить популярность города среди туристов.
Чтобы пройти к Тадж-Махалу, надо пересечь живописный парк. Вокруг растут экзотические деревья, в траве шмыгают какие-то маленькие юркие зверьки, похожие на наших белок. Можно было бы посидеть в тени на лавочке, если бы эти самые лавочки не оккупировали обезьяны. Они добродушно смотрели на прохожих и не отказывались от угощений, если таковые предлагались. Я уже прошел половину парка, когда ко мне прицепились назойливые рикши. Хотя вход в Тадж-Махал был на виду, они убеждали, что дорога к памятнику длинная и трудная. Всего за десять рупий ("Сэр, это очень дешево! ") они готовы меня доставить к месту назначения. Улыбнувшись, я покачал головой, но рикши продолжали осаду любителя пройтись пешком. На выручку пришел паренек лет восемнадцати, представившийся студентом. Он что-то сказал рикшам на хинди, и те поспешили к входу в парк.
"Как дела, сэр?" - спросил паренек.
"Отлично", - ответил я.
"Сэр, у вас случайно ручки не найдется в подарок?"
"Нет, к сожалению, не найдется".
"Я вижу, у вас есть камера, сэр. Вам нужна хорошая фотопленка?"
"У меня цифровой фотоаппарат".
"Тогда, сэр, сфотографируйте меня и пришлите мне фотографию".
Я согласился и даже показал пареньку его физиономию на экране.
"Хороший фотоаппарат, сэр. Жаль, что вам не нужна пленка".
В Тадж-Махал пройти оказалось не так-то просто. Билет стоил около двадцати долларов (для индийцев сумма в десять раз меньше). На входе стояла охрана, проверявшая туристов на наличие зажигалок, спичек, сигарет, сотовых телефонов и электронных приборов. У меня в маленьком рюкзаке за плечами был найден кипятильник. После короткого совещания было решено, что это опасный электроприбор. Пришлось рюкзак сдать в камеру хранения. Взамен мне выдали номерок. К сожалению, вместе с рюкзаком я сдал и бутылку с водой. Внутри купить воду не представлялось возможным.
Тадж-Махал был построен иранским архитектором Устадом Исаханом. Он был родом из славного города Шираза, откуда явился с кучей подмастерьев и учеников. Шах-Джахан не жалел денег на строительство, поэтому Исахан и его подчиненные работали день и ночь, дабы превратить мемориал умершей императрицы в нечто великое. И это им удалось! Тадж-Махал символизировал земной рай. На строительство мавзолея ушло более двух десятков лет. Строили из красного песчаника. Его залежи находятся рядом с Агрой. Но отделывали мемориал мраморными плитами. Для украшения использовались яшма, сердолик, бирюза и малахит. Все это везли бог знает из каких дальних стран. Даже мрамор импортировали из Джайпура, хотя его полным-полно и в этих землях.
Настоящим богатством Тадж-Махала является сад, разбитый внутри. Он существовал уже в первоначальном проекте. Зеленые насаждения пересекали прямые линии каналов с фонтанами. Каналы и фонтаны сохранились до наших дней, а вот деревья, посаженные персидскими садоводами, давно умерли. На их месте индийцы разбили самый настоящий ботанический сад, в котором можно увидеть растения из разных уголков страны. На каждом дереве висит табличка с латинским и местным названием, а также с указанием места ареала данного объекта. Особенно живописно выглядят лианы, спускающиеся с веток, словно борода старика Хаттабыча.
Чтобы пройти на площадку перед мавзолеем, надо снять обувь. Отсюда открывается чудесный вид на реку Ямуну. Кстати, в Дели тоже есть неплохие обзорные точки около реки, но там Ямуна пахнет так, что долго на нее вы не полюбуетесь. В Агре это можно делать без всяких проблем.
Выход из Тадж-Махала предусмотрен через большие ворота. Наверное, вышедший через них должен почувствовать особое величие памятника. Я ничего не почувствовал, потому что ворота были закрыты. Пришлось возвращаться прежним путем. Когда отдавал свой номерок в камере хранения, старый охранник выдал мне вместо рюкзака чей-то сотовый телефон. Рюкзак я нашел самостоятельно. Телефон охранник забирать не хотел.
"Сэр, - повторял он все время, пока я рылся среди чужих вещей, - что мне с ним делать?"
"Возьми себе на память".
Охранник просиял.
Вернувшись к такси, я первым делом присосался к бутылке с водой. Кто бы мог подумать, что жара может заставить сразу осушить двухлитровую бутылку! Но, даже сделав это, я чувствовал, что хочу пить еще. Банар посоветовал попробовать воду с лаймовым соком и солью. Помогло.
"Теперь, сэр, - сказал мне таксист, - наденьте шапку, иначе останетесь с пеплом на голове". Я ничего не понял, но, на всякий случай, посмотрел в зеркало. Мои волосы выгорели так, что стали похожи на пшеничную солому. Пришлось напялить панаму. Мы отправились в Красный форт.
В отличие от Тадж-Махала, Аграпура не окружена садами и парками. Зато здесь гораздо больше торговцев. Многие продают фотопленку, и вид человека с цифровой камерой в руках у них вызывает приступ отчаяния. Вход в крепость также стоит в десять раз дороже, чем для индийцев. Охрана проводит обыск, но не столь тщательно, как в Тадж-Махале, поэтому я прошел с рюкзаком без проблем. Внутри вас обязательно встретят гиды, предлагающие свои услуги всего за сто двадцать рупий в час. Форт большой. Чтобы весь осмотреть, понадобиться часа два. Рассказывают гиды все то же, что можно прочитать в путеводителе. Я от их услуг отказался, и ничуть не жалею. Девушка-немка, вошедшая вместе со мной, согласилась на помощь пожилого джентльмена, представившегося университетским профессором. В ходе экскурсии она поняла, что ничего не понимает на индийском английском, поэтому использовала гида исключительно ради переноски сумок и фотографирования себя самой на фоне мощных стен. Профессор имел несчастье выронить фотоаппарат, и пока я не убедил красавицу, что он не разбит, гиду пришлось услышать десятка два немецких ругательств.
"Вот так арийцы из Германии относятся к арийцам из Индии", - пожаловался мне профессор.
Аграпура действительно способна поразить кого угодно. По размерам и красоте она не уступает московскому Кремлю. Здесь сохранились постройки времен Акбара, частично уничтоженные в середине семнадцатого века грабителями с юга. Ворота и стены укреплены так, чтобы их не могли сокрушить слоны или пушечные ядра. Гарнизон был также вооружен самым современным на тот день оружием. Великий император любил показательные бои слонов. Когда он не смог решить, кто же возглавит государство после его смерти, сын или внук, то приказал наследникам сесть на слонов и драться до полной победы. Опыт победил, и Салим, сын Акбара, стал преемником великого полководца. Строительство Аграпуры продолжалось и после смерти основателя. Во времена английского господства форт занимала администрация Северной Индии. Когда в девятнадцатом веке разразилось восстание сипаев, многие англичане погибли, о чем свидетельствует надгробие семьи коменданта-шотландца.
Я вышел из Красного форта немного обалдевший, но не столько от впечатлений, сколько от жары. Банар поставил такси на самом солнцепеке, так что в машину не хотелось даже залазить. Он повез меня в центр города, якобы посмотреть на построенные англичанами христианские соборы. На самом деле, шофер хотел лишь немного подзаработать и останавливался только около дорогих магазинов. Я не сопротивлялся и даже был ему благодарен. В магазинах можно было подышать кондиционированным воздухом и выпить чашечку-другую чая.
В магазине, торговавшем "настоящими могольскими коврами" я не задержался. В коврах я все равно не разбираюсь, да и цены там астрономические. Магазины с поделками из мрамора меня заинтересовали больше. В первом молодой менеджер просто обвел меня вокруг торгового зала, показывая шкатулки, мраморную плитку, украшенную полудрагоценными камнями и фигурки различных животных. В основном, носорогов и слонов. Я немного постоял около мастеров, ваявших что-то новое из мрамора, сфотографировал их и поболтал с менеджером о житье-бытье. Пока мы разговаривали, я заметил, что мастера все время выполняют одну и ту же операцию.
"Так, говорите, все поделки создаются прямо на месте?" - ехидно спросил я и ткнул в одну из плиток, в которой магазинный мастер успел проделать дырку.
Второй такой же магазин оказался неожиданно круче. Там менеджер сразу же признался, что настоящие мастера-камнерезы работают в мастерских, а не в магазинах. Далее, для меня было устроено шоу. Мне рассказали и показали, как создаются поделки, как отличить настоящий мрамор от дешевого мыльного камня, откуда привозятся камни для отделки плит. Я долго слушал, потягивая из маленькой чашки сладкий чай, а потом огорошил менеджера сообщением, что такой способ отделки применялся не только в Индии, но и в восточно-европейских странах, куда он пришла из Персии через Турцию. Оказалось, что я не так уж и мало знаю о мраморе, если как следует покопаюсь в отдаленных уголках своей памяти. Чему-то полезному все-таки меня в Минске научили.
Менеджер молчал минут пять, а потом изрек:
"Хорошо. Вы не спешите?"
"Похоже, нет".
"Тогда давайте я тоже выпью с вами чая. Шофер сказал, что вы приехали из бывшего Советского Союза. Мой отец работал когда-то в Хайдарабаде с инженерами из Украины. Расскажите, как там у вас теперь?"
Он забросал меня вопросами не только о бывшем СССР, но и обо мне самом. Даже потребовал показать фотографию подруги, хранившейся в моем бумажнике. Из всех белорусских открыток ему больше всего понравилась одна с изображением детского Центрального парка в Минске. Пришлось подарить на память. В конце я все-таки купил небольшую мраморную шкатулку, и менеджер был счастлив вдвойне.
Покончив с шоппингом, мы с Банаром отправились в Сикандру. О ней я практически ничего не знал и, честно говоря, был уверен, что построенный там когда-то комплекс относился к периоду правления Сикандера Лоди. Оказалось, что Сикандру возвели все-таки по приказу Акбара на месте полуразрушенного укрепления времен Лоди. Посетителей там почти не было, и скучающий охранник проявил желание за небольшое вознаграждение познакомить меня с достопримечательностями. Честно говоря, после Тадж-Махала и Аграпуры Сикандра выглядела бедной падчерицей в семье богатых родителей. Огромный, устланный плитами из песчаника двор раскалился под полуденным солнцем и напоминал жаровню. Даже внутри здания мечети было необыкновенно жарко. Охранник мне что-то показывал и рассказывал, а я стоял и думал: "Нехороший человек Акбар мог бы построить что-то приличное подальше от экватора. Нет же! Построил в Агре!"
Четвертой после Тадж-Махала, Аграпуры и Сикандры местной достопримечательностью является Фатехпур-Сикри. Он расположен в сорока километрах от Агры, и сюда добираются единицы из приезжающих посмотреть на наследие Великих Моголов. Вообще-то Фатехпур-Сикри когда-то был городом, одной из столиц великой империи. Побывавший в конце шестнадцатого века здесь англичанин докладывал своей королеве, что население города значительно превышает количество жителей Лондона. В 1584 году Моголы навсегда покинули свою временную столицу. Люди отсюда ушли, и Фатехпур-Сикри оказался заброшенным и даже недостроенным.
Дорога к четвертой достопримечательности заняла почти час. Банар здорово устал, и чтобы подбодриться, все время громко пел индийские народные песни. Ни голоса, ни слуха у него не было. Я расположился на заднем сиденье и не отрывался от бутылки с водой.
Фатехпур-Сикри находится на скале, окруженной живописной зеленой равнине. Рядом пасутся коровы и козы. Около главной стены немало торговцев. Только вот покупателей у них почти нет. На мое счастье подъехал автобус с туристами, и торговцы бросились к нему, иначе быть бы мне разорванному в клочья! Вход оказался совершенно бесплатным, то есть достаточно было показать билет в Тадж-Махал.
"Час на осмотр хватит?" - спросил меня Банар.
"Хватит", - ответил я, о чем потом крупно пожалел.
Фатехпур-Сикри занимает площадь, вполне сравнимую со старой Варшавой. Осмотреть его за час просто не реально. Пришлось ограничиться мечетью и храмовой площадью. Ходить по ней в обуви не разрешают. Чтобы не таскать в руках, вернулся и сдал охраннику. Сказать, что мне тут понравилось - ничего не сказать. Я был в восторге. Особенно от чудесных затененных арок, между которыми всегда гуляет легкий сквознячок. Под ними можно посидеть, расслабиться, посмотреть на индийских туристов, неспешно разгуливающих прямо по солнцепеку.
Фатехпур-Сикри никогда не перестраивался и, похоже, не реставрировался. Здесь, как нигде в другом месте, ощущаешь энергетику времени. Словно из двадцать первого века переносишься в шестнадцатый. Если включить фантазию, легко представить город, заполненный мужчинами в белых одеждах и женщинами в ярких сари. Кто-то несет в глиняных кувшинах воду, кто-то спорит, кто-то ремонтирует ограду. Не так уж и далека эта средневековая Индия от современной! Назначение многих зданий до сих пор не ясно. Ходят слухи, что в развалинах можно отыскать якобы припрятанные Акбаром сокровища. Не знаю как на счет сокровищ, а мне хватило диких пчел, которых я поднял, когда сунулся в какую-то дырку. Пришлось спасаться бегством.
"Может, не поедем в Гвалиор?" - с надеждой в голосе спросил у меня Банар.
"Может, зря я вообще приехал в Индию?" - ответил я.
"Извините, товарищ Митра, - таксист с печальным лицом посмотрел на дорогу. Еще две минуты, и мы отправляемся".
Две минуты растянулись в пол часа, пока Банар беседовал с одним из торговцев. Вернувшись к машине, он заявил, что недалеко есть очень недорогой магазинчик с поделками из дерева.
"Хватит магазинчиков! - воскликнул я. Едем!"
"Едем", - невесело откликнулся шофер, и мы поехали.
Гвалиор
Дорога в древний город Гвалиор оказалась намного веселее, чем я предполагал. Чем дальше мы продвигались на юг, тем более любопытно выглядели деревни. Появились крытые соломой мазанки, острые крыши которых напоминали шлемы древних воинов. Рядом играли дети и хлопотали по хозяйству женщины. Последние отличались стройностью и грациозностью. Куда там толстушкам-северянкам! Мужчин не было видно. Кое-где около деревень росли сады и целые заросли невысоких банановых деревьев. Затопленные рисовые поля порой уступали место кукурузным и еще бог знает каким. Может быть, арахисовым? Точно определить я не мог.
Частично сменился пейзаж. Почти плоская равнина закончилась. Зато на горизонте появились холмы, а рядом с дорогой возвышались россыпи огромных каменных глыб. Судя по всему, южане предпочитали коровам буйволов. Около обочины паслись маленькие ушастые овцы. Однажды я видел даже верблюда. Он гордо вышагивал по раскаленному асфальту, неся на своем единственном горбу самый обычный холодильник. Мальчик, бежавший вслед за животным, казалось, был не выше верблюжьего колена. Наконец, в одной из деревень я увидел свинью. Маленькую, покрытую толстой рыжей щетиной. Выглядела хрюшка, прямо скажем, симпатично. Похоже, что на севере свиней не держат только из-за солидарности с мусульманами. По той же причине, то есть из-за солидарности с индусами, мусульмане в Индии не едят говядину.
Банар развлекал меня своим заунывным пением. Прерывался он лишь иногда, чтобы прямо на ходу выкурить сигаретку или пожевать пан-масалу. Пан - это бетель, довольно распространенное в южных широтах перечное растение. Жители тропиков используют его в качестве легкого и очень даже легального наркотика. На юге Индии жуют свертки свежего пана. На севере предпочитают предварительно расфасованную сухую смесь с добавлением специй. Пан-масала вызывает обильное слюновыделение, так что приходится постоянно плеваться чем-то оранжево-красным. Говорят, что жевание пан-масалы способствует пищеварению. Верится с трудом. В смеси содержится известь. Вряд ли она чему-то поспособствует, если попадет в желудок. И все-таки я не выдержал и купил небольшую упаковку с популярным в индийском народе наркотиком. По некоторым отзывам, первое употребление чревато нарушением координации движения. Но у меня ничего не нарушилось. Только уши покраснели от старательного пережевывания. Минут через двадцать я попросил остановить машину, чтобы как следует отплеваться. Во рту остался специфический привкус тройного одеколона.
Наша машина несла периодические потери. Вначале само собой треснуло ветровое стекло в одной из передних дверей. Потом отказал кондиционер. Совсем недалеко от Гвалиора "Тата" начала чихать, словно подхватила в дороге насморк.
"Так мы доедем до Каджурахо с одной только подвеской", - сказал я.
"Ничего, - уверенно ответил Банар. Не следует волноваться по пустякам".
Он был большим пофигистом, этот Банар.
Но все-таки однажды мне удалось его напугать. Дело случилось ближе к вечеру, когда таксист остановил "Тату" и, извинившись, неспешно направился к придорожным кустикам по своим делам. Скучать мне не пришлось, благодаря торговцу амулетами и дрессировщику обезьянок, выросшими перед машиной, словно из-под земли. Торговец, естественно, интересовался, не хочу ли я купить себе что-нибудь от хворей и сглаза, а дрессировщик вообще ничего не спрашивал, а просто заставил бедных животных танцевать и прыгать на задних конечностях. Вслед за ними появился худющий дед в "курте паджаме" чуть ли не до пят, с глиняной дудочкой и большим кувшином в руках. Дед заявил, что он факир и в качестве доказательства сунул мне в окно горлышко кувшина, дабы я собственными глазами мог убедиться, что там лежит кобра. Кобру я не хотел. Амулетов и обезьян тоже. Дед все понял и ушел. Торговец с дрессировщиком ничего не поняли. Один показывал мне какие-то коробочки на нитке. Второй издевался над обезьянами.
"Мужики, лучше уйдите", - по-доброму попросил я.
В глазах у дрессировщика мелькнуло что-то вроде понимания, но тут же погасло. Пока торговец совал мне свой товар, у него тоже оставался маленький шанс заработать копейку. Пришлось закричать:
"Английского языка не понимаете?! Нет - значит, нет!!!"
Дрессировщик остановил обезьян. Торговец на мгновение отступил назад, но потом вернулся на место.
"Хорошо, - сказал он. У меня маленький сын идет в школу. Дай для него ручку!"
"Нет у меня ручки!"
"Тогда дай пару рупий. Не зря же я тебя здесь так долго ждал!"
Я зарычал и резко рванул на него дверь. Торговец еле успел отскочить в сторону. Мое агрессивное поведение его напугало. Однако бежать он не собирался. Наоборот, решил прочитать мне лекцию о том, что в Индии можно делать, а что нельзя. Выходило так, что доставать путников дурацкими предложениями можно, а получать за это по лицу нельзя. Даже не знаю, чем бы дело закончилось. Может быть зримым доказательством того, что торговец крупно ошибался. Но из кустов выбежал Банар.
"Товарищ Митра, не надо! Не убивайте его! - закричал он. Этот человек вам не причинит зла! Оставьте его!"
Я вздрогнул. Кто тут говорит про убийство?
Пока я озирался на шофера, торговец исчез также незаметно, как и появился. Наверное, воспользовался одним из своих амулетов.
Банар сел рядом со мной в машину и серьезно сказал: "Индийцы - очень мирный народ. Мы никогда не причиняем никому вреда. Если ударить человека или грубо накричать на него, ему может быть больно".
Мне вдруг стало ужасно стыдно, и весь оставшийся путь я думал только про торговца, которому было больно, оттого что я на него наорал, да еще обещал дать по загривку. Если индусы правы, и мы рождаемся вновь после смерти, я обязательно буду наказан за этот грех. Например, стану таким же приставалой-торговцем. Или, еще хуже, буду дрессировать обезьянок, чтобы заработать на кусок хлеба. Даже страшно подумать, какое наказание подарит мне карма! Нет, решительно думал я, незачем так рисковать. Теперь я стану белым и пушистым.
Долгий путь до Гвалиора закончился приятным сюрпризом. Нас ждал райский уголок под названием отель "The Regency Squire". Он состоял из четырех продолговатых домиков, построенных в форме каре. Внутри был внутренний дворик с дивным садом. В теплом вечернем воздухе носились ароматы роз и каких-то незнакомых мне цветов. В номере я обнаружил письменный столик с ночной лампой в виде свечи и чистое постельное белье - редкое чудо для индийских гостиниц. Банару тоже достался бесплатный номер. Правда, немного попроще. Он тут же извинился, и отправился спать. Я включил кондиционер, принял душ, а потом решил немного поужинать. Благо, рядом находилась пиццерия самообслуживания. По крайней мере, так было написано на вывеске.
В пиццерии свободным оказался лишь один столик. Все остальные занимали посетители-индийцы. Официантов здесь действительно не было. Выбиваешь в кассе чек и несешь его повару. Тот, спустя некоторое время, приглашает забрать заказ. Но делает он это не голосом, а громким хлопком. Причем, никогда толком не понятно, кому этот хлопок предназначен. Путался не только я, но и сами индийцы. В результате, между посетителями даже возникла короткая размолвка. Кто-то съел чей-то суп. Я заказал "Настоящую Маргариту". Стоила она немного дешевле, чем в Минске. Зато от нашей "Маргариты" отличалась большими размерами и чрезвычайно острым вкусом. Съев пару кусков, я ощутил себя огнедышащим драконом. Оставалось только удивляться своей прозорливости. Мог бы ненароком заказать "Чили" или "Пепперони". Тогда бы я ощутил себя пылающим факелом.
Острую пиццу следовало чем-то запить, и минут через пять я нашел небольшой бар. За стойкой стояла высокая молодая женщина в темном сари. Единственный посетитель-индиец с грустью разглядывал выпитую бутылку пива.
"Добрый вечер, сэр! - поздоровалась женщина. Как ваши дела?"
"Пока не знаю, - честно признался я. У вас мешают коктейли?"
Вместо ответа, женщина наградила меня набившим уже оскомину вопросом: "Откуда вы?"
"Из Китая".
"Вот как? - удивилась хозяйка бара. Первый раз вижу живого китайца!"
Коктейлей она, конечно, не делала. Зато угостила меня светлым пивом. Посетитель-индиец решил, что это хороший повод подойти поближе и напроситься в собутыльники. Потерпев полную неудачу, он сказал что-то женщине на хинди.
"Вы, сэр, не китаец. У китайцев другие глаза", - перевела она.
"Нас китайцев - два миллиарда, и выглядим мы по-разному", - был ответ.
Индиец ушел, а женщина принялась переставлять посуду. Некоторое время она молчала, но потом здоровое любопытство победило:
"Сэр, у вас большая семья? Есть жена и дети? В каком городе вы живете?"
Согласно моей легенде, я жил в славном городе Пекине и семьей не обзавелся, так как пока не накопил денег на специальную лицензию.
"Лицензия? - удивилась барменша. Но у вас ведь есть родители?"
"Есть", - признался я, потому что даже у китайцев должны быть родители.
"А братья и сестры?"
"Увы, - я подарил хозяйке тяжелый вздох. У нас больше одного ребенка иметь нельзя".
"Как же так! Почти никакой семьи!"
"Партия - вот моя настоящая семья", - теперь я почти виновато улыбнулся.
Женщина немного рассказала о себе. Ее звали Гат, и она несколько лет назад овдовела. Собственно, бар ей достался в наследство от мужа. Детьми она обзавестись не успела. Но у нее были папа-мама и еще куча всякой родни. Жизнь в Гвалиоре казалась ей скучной. Гат, еще будучи замужем, несколько раз посещала Дели. Что ей там понравилось? Конечно, магазины! Закончилась наша беседа как-то странно. Я ушел, а наутро вся обслуга отеля спрашивала меня, правда ли то, что я вчера был в баре у вдовушки? При этом мои собеседники обменивались выразительными взглядами и тихо хихикали. Мне это не нравилось, но что я мог ответить?
Банар проснулся только в десять часов утра. Выглядел он посвежевшим и хорошо отдохнувшим.
"Едем в крепость?" - поинтересовался он.
"А что здесь есть что-то другое?"
"Есть, - ответил шофер. Но все находится в крепости или рядом".
М-де, большой шутник был этот Банар.
Крепость располагалась на высокой скале, господствовавшей над городом. По дороге посмотрели на джайнистские статуи, вырубленные в каменных нишах в седьмом - пятнадцатом веках. Джайнизм - одна из наиболее любопытных религий Индии. Ее основатель Махавира был современником Будды. Он проповедовал путь к ненасилию и единению души с космосом. Подобно буддистам, джайны относятся к жизни как к страданию и стремятся получить спасение в нирване. Их священные книги написаны на палийском языке. Многие истории из жизни Махавиры напоминают легенды, заимствованные у буддистов. Вместе с тем, современные джайны признают кастовую систему и, скорее, являются индусами, чем представителями совершенно самостоятельного культа. Они не едят пищи животного происхождения, даже молочных продуктов. Зато время от времени кончают жизнь самоубийством, доводя свое тело постами и медитацией до полного истощения. Сейчас в Индии проживает около четырех миллионов джайнов - маленькая капля в миллиардном море.
Около крепости царили тишина и спокойствие. Одинокий ослик облюбовал тенистую площадку рядом с каменной беседкой. Мое появление его совсем не испугало. Ослик лениво понюхал воздух и отвернулся в сторону. Никакой строгой охраны, как в Агре, никаких препятствий и входной платы. Гвалиор строился до прихода мусульманских завоевателей. Крепость тщательно укреплена. В шестнадцатом веке ее мощные стены привели в восхищение императора Акбара. Мне они тоже понравились. Техника строительства весьма отличалась от той, что позднее была заимствована из Персии. Индийские архитекторы стремились избежать плавных форм, однако это нисколько не портило общего вида. Скорее наоборот. Кое-где сохранились остатки старинных изразцов, покрытых голубой эмалью. На них изображены фигуры людей, животных и каких-то фантастических чудовищ. Рассматривать их намного интересней, чем мраморные плитки с растительным орнаментом в Тадж-Махале.
Прямо внутри скалы построен индуистский храм. Священник в оранжевом балахоне приветствует меня поднятой рукой, но внутрь заходить запрещает. Рядом горбатые коровы щиплют редкие кустики травы. Ко мне подходят мальчишки, интересующиеся, кто я и откуда. Они поясняют, что коровы принадлежат храму. За ними тщательно ухаживают. Даже есть потомственный мойщик коров. Этот самый мойщик, усач в красной майке тут же появляется из храма и просит его сфотографировать. Зачем ему это нужно, если фотографии он никогда не увидит? Наверное, нравится сам процесс.
Гвалиор известен своими пушками. В девятнадцатом веке крепость стала одним из главных центров восстания сипаев. Здесь его возглавляла мужественная женщина Лакшми-бай. Индийцы чтят ее имя не менее ревностно, чем французы Жанну д.Арк. Подобно французской героине, Лакшми-бай пользовалась мужской одеждой. Она погибла в седле с саблей в руках, когда английская пуля сразила ее в грудь. Но англичане тоже понесли большие потери. Знаменитые гвалиорские пушки, установленные перед воротами и на стенах крепости, долгое время не позволяли осаждающим пройти внутрь. Уже после подавления восстания пушки были отправлены в Британию как военный трофей. Теперь они хранятся в Тауэре. Впрочем, в Гвалиоре оставили парочку. Можно подойти, потрогать, ощутить шероховатую поверхность металла. Ни в каком музее мира вам не разрешат этого сделать. Пушки охраняют статуи мифических чудовищ с головами змей и телами львов. Выглядят они довольно мирно. Но, как сказали мне индийцы, стоит только недоброму человеку прикоснуться к ним, и чудовища будут безжалостно преследовать его в ночных кошмарах.
Часть крепости занимает археологический музей. Он расположен в бывшем дворце раджи, точнее на одной его половине. Вторую занимает отель. Дворец строился в девятнадцатом веке наподобие итальянского палаццо. Довольно странное местечко. Даже трудно определить эту странность словами. Куда не посмотри, остается не проходящее ощущение дисгармонии.
Я пожаловался музейному работнику в чалме сикха на то, что меня не пустили в индуистский храм.
"Как странно, - ответил он. - Спустись вниз. Там есть сикхский храм. Уж туда обязательно должны пустить".
Я последовал мудрому совету и нашел у подножия скалы белый храм. Туда меня действительно впустили, попросив снять обувь и надеть на голову что-то похожее на женский платочек. Никто не приставал с просьбами о пожертвованиях. Все выглядело немного бедно, зато чисто и аккуратно.
Банар ожидал меня около входа в крепость. Чтобы скоротать время, он непринужденно болтал с владельцем маленького киоска, потягивая из бутылки холодную "Кока-колу". Чтобы там не говорили яростные противники американского напитка, но в жару он действительно освежает. Мне подали пластиковый стул и предложили угоститься выжатым прямо на глазах ананасовым соком. Кстати, торговец не взял за это ни рупии. Так сказать, маленький подарок иноземному гостю. Вместо этого, он пожелал поговорить за жизнь, интересовался моей страной, спрашивал, что понравилось, и что не понравилось в Индии. Я показал торговцу открытки, и он остался доволен полученными сведениями.
"Как тебе Гвалиор?" - спросил мой новый знакомый.
"Даже лучше Агры", - признался я.
Он весело рассмеялся и похлопал меня по плечу.
"Двигатель барахлит", - вдруг вмешался в разговор Банар.
Это "наверное" меня очень смутило. Храмы Каджурахо были открыты в девятнадцатом веке в непроходимых лесах около деревеньки с одноименным названием. Строители тысячелетней давности изобразили на них свадьбу индуистского бога Шивы и его супруги Парвати. Чопорные англичане, открывшие комплекс храмов, были просто поражены обилием сексуальных сцен. Кстати, знаменитый трактат "Камасутра" когда-то составлялся именно по сценам божественной свадьбы. Не был в Каджурахо - никогда не поймешь, что такое "Камасутра". Так говорит реклама. А оно мне надо? Еще один день езды по страшной жаре без кондиционера и передвижение между храмами на рикше? Все ради какой-то "Камасутры"?
Я тяжело вздохнул, допил остатки сока и замогильным голосом произнес:
"Ладно, едем в Дели".
Банар даже не удивился. Он просто кивнул и попросил еще одну бутылочку "Кока-колы". Мы возвращались назад.
Позже я очень жалел из-за проявленного мною малодушия. Каджурахо - это не только известные сцены из "Камасутры", но и кое-что еще. Древняя архитектура и непохожая ни на что атмосфера. Все-таки стоило рискнуть и поехать дальше.
Дорога в Дели заняла весь день. "Тата" время от времени капризничала, но никаких серьезных поломок не случилось. Я оккупировал заднее сидение такси, где только тем и занимался, что спал или читал книгу. Было жарко. Очень жарко. Банар пел, жевал пан-масалу, курил, пытался со мной разговаривать. Ему было намного тяжелее, чем мне. Когда мы остановились на пол пути около придорожного ресторанчика, он выглядел так, словно долгое время провел в стиральной машине. После обеда он все же оживился и поговорил со мной о политике. Мой шофер был сторонником Национального конгресса, и считал, что нынешняя Индия - очень благополучная страна. Все благодаря семейству Неру-Ганди. Раджива Ганди он ценил даже больше, чем его знаменитую маму. Но, в общем, из рассказа Банара я понял только одно - в Индии за кого не голосуй, все равно твой голос уйдет нужному властям кандидату. Такое же безобразие, как и у нас в Беларуси. Только у нас это называется "последняя диктатура Европы", а у них - "самая большая демократия мира".
Дели встретил вечерними сумерками. На прощание я дал Банару на чай пятьсот рупий, предварительно взяв обещание, что эти деньги он потратит на подарок для дочерей (сыну по дороге он купил игрушечный автомат). Таксист легко согласился. Честно говоря, Банар был любящим отцом и, скорее всего, выполнил свое обещание. В туристической фирме, узнав, что я отказался от Каджурахо из-за неисправности двигателя, после долгой и муторной торговли предложили в качестве компенсации четыреста рупий или ночлег в гостинице. Я согласился на гостиницу. Странное дело, мне дали комнату с ванной, туалетом, телевизором и кондиционером, но стоила она вдвое меньше, чем номер в первом отеле.
Весь следующий день я проспал. Вечером, когда надо было собираться на автобус в Шимлу, за мной заехал Банар, чтобы отвезти на станцию. Оказалось, это тоже входило в счет компенсации за отказ от Каджурахо. Когда мы ехали по улицам вечернего Дели, я попросил таксиста спеть что-нибудь на прощанье. Он так и сделал, после чего сказал:
"Вы первый клиент, которому понравилось мое пение".
"До свидания, товарищ Банар".
"До свидания, товарищ Митра".
Выше гор только далай-лама
Вам когда-нибудь приходилось ездить в спальных автобусах? Мне тоже нет, пока я не решил отправиться в Шимлу. Автобус, обнаруженный мною на станции, был именно таким. Каждому пассажиру полагалось спальное место, отделенное от салона яркими желтыми занавесками. Хочешь - спи, хочешь - читай книгу. Просто сказка какая-то. Вокруг автобуса собралась немаленькая толпа, желающих покинуть Дели. Добрая половина из них - европейцы. Причем, далеко не у каждого был билет. Безбилетники надеялись договориться с шофером, но тот был непреклонен. Небритый толстячок с сигаретой в зубах, он чувствовал себя полным хозяином положения.
Проверив мой билет, шофер указал на одну из полок. Я туда мог поместиться, а вот мой большой рюкзак - нет. Оказалось, что это не проблема. Всего за десять рупий рюкзак можно было спрятать в багажный отсек.
Моим соседом был пожилой шотландец, по его словам, сбежавший в Индию от жены.
"Пусть поживет некоторое время без меня", - говорил он, счастливо улыбаясь. Что они там не поделили между собой, я так и не понял.
Оказалось, шотландец хорошо знал Беларусь. Во-первых, потому что его жена была большой поклонницей спортивной гимнастики, а белорусские гимнастки известны далеко за пределами нашей страны. Во-вторых, лет десять назад он путешествовал по Европе на велосипеде, посещал Литву, Беларусь и Украину.
"Ну, и как впечатления?" - поинтересовался я.
"Хорошо", - просто ответил шотландец.
Больше всего ему понравился город Солигорск. Он все время вспоминал белые соляные отвалы на горизонте и добродушных людей, угощавших его горькой зубровкой. На поясе у него висела фляга со скотчем, который он тут же налил в два маленьких стаканчика и предложил разделить с ним радость потребления. Я согласился. Заодно угостил нашим "Климовичским". Шотландец с удовольствием выпил бальзам и сказал: "У вас очень разнообразная водка, есть горькая и сладкая!".
Мы заняли свои полки, и автобус тронулся в дорогу. Ничего интересного в пути не приключилось. Разве что мы пару раз останавливались - девочки направо, мальчики налево. Я все ждал, когда же мы будем проезжать "игрушечную" железную дорогу, но так ничего в темноте и не увидел. Зато познакомился с англоязычными путеводителями, купленными шотландцем в Дели. Из них я почерпнул то, что свое название Шимла берет от имени одного из воплощений великой богини Парвати. Когда-то очень давно сюда приходили паломники из других горных местностей, чтобы предаться медитации на фоне девственной природы Гималаев, и больше ничего интересного здесь не происходило. Но вот англичане завоевали Индию и решили основать на месте горного поселка самый настоящий английский город. Они не поклонялись богине Парвати и не занимались медитацией. Просто климат Шимлы идеально подходил для ненавидящих летнюю жару европейцев. В 1864 - 1839 годах Шимла служила летней резиденцией вице-короля Индии. Напомню, что зимой он жил в далекой Калькутте! Каждый год через всю северную часть страны тянулся длинный караван, состоявший из чиновников, солдат, их женщин и детей. В горной местности караван пересаживался на носилки, и местные жители на собственных плечах тащили вице-короля и его свиту по узким лесным тропам в город. М-де, поистине тяжелым было бремя белого человека! Позже построили железную дорогу. Теперь по ней катают туристов.
Рано утром автобус прибыл на автостанцию. Почти сразу к нему подбежало десятка два таксистов, предлагавших завезти в "самый дешевый отель". Мне их цены отнюдь дешевыми не казались, и я отошел в сторонку, на ходу напяливая поверх майки рубашку, - здесь, в отличие от Дели, было прохладно. Пожилой шотландец присоединился ко мне. Он был уверен, что у меня есть план действий, и, между прочим, не ошибся. План у меня был, причем очень даже простой. Из его же собственного путеводителя я выписал пару адресов гостевых домов с подходящими ценами. Шотландец закурил, а я принялся жевать пан-масалу. Благо, рядом стояла урна - было куда сплевывать.
В тот день многим таксистам повезло. Уставшие с дороги туристы особо не торговались и соглашались ехать в любой отель, лишь бы там имелись в наличии туалет и ванна. Когда на станции народу поубавилось, один из таксистов-аутсайдеров, не разжившихся уставшим клиентом, наконец, обратил на нас свое драгоценное внимание и спросил:
"Вам нужна гостиница?"
"Нам нужно такси", - ответил я и вручил шоферу адреса.
Тот немного подумал и сказал:
"Это по пути в Машобру. Я знаю другие отели в самой Машобре".
"Не надо нам другие отели, и вообще не надо нам в эту Машобру! - вмешался шотландец. - Нам бы гостевой дом в Шимле за двести-триста рупий на брата!"
Шофер опять подумал и опять сказал:
"Пятьдесят".
"Что пятьдесят?"
"За пятьдесят рупий отвезу вас в хороший и недорогой дом!"
Мы согласились.
Место нашего назначения находилось относительно недалеко. Обычный индийский дом с пристройкой на четыре маленькие комнатки с общим туалетом и душем. В этих комнатках и полагалось жить гостям, то есть нам. Хозяин радушно поприветствовал таксиста, а заодно извинился перед нами за отсутствие горячей воды. Эксперимент с краником показал, что воды нет совсем. Ни горячей, ни холодной. Хозяин опять извинился и пообещал принести воду в ведре. Нам это, понятное дело, не сильно нравилось. Однако таксист уверял, что такое происходит во всей Шимле. Я честно признался шотландцу, что не верю данному утверждению. Но жадность победила. Сто двадцать рупий за комнату показались просто смешной ценой. Нормальные гостиницы в Шимле дорогие.
Я выбрал комнату подальше от туалета. На всякий случай. Проблемы с водой могли породить проблемы с неприятными запахами. Хозяин взял предоплату и вскоре принес мне прямо в комнату пластиковое ведро с кипятком. Пришлось подождать, прежде чем вода хоть немного остынет. На этом услуги владельца гостевого дома не закончились. Стоило мне выйти из ванной, как шотландец обрадовал новостью о том, что нам предстоит бесплатный завтрак. Жена хозяина принесла поднос с двумя плоскими лепешками и глиняными мисками с густым овощным супом. Нам также предлагались нарезанные ломтиками помидоры и огурцы, приправленные прямо на глазах лимонным соком и перцем. Женщина пояснила, что в следующий раз подадут что-нибудь вкуснее, но уже за деньги. Бесплатно - это для того, чтобы мы могли оценить домашнюю кухню и в дальнейшем обедали только здесь. Грамотный подход, надо сказать. Суп с лепешками нам действительно понравился.
Шотландец отправился спать, а я решил побродить по Шимле. Интересных исторических памятников здесь нет. Народ приезжает в горы, чтобы немного отдохнуть от жаркой равнины и покурить. Да-да, покурить. Но не обычные сигареты, а марихуану, которую в Гималаях называют просто "хаш". Вообще-то наркотики в Индии запрещены. Но в Дели часто кто-нибудь предлагает марихуану или гашиш. Делают это тихо, с оглядкой. В Шимле никто никого не боится. Похоже, что торговля "веселыми травами" приносит больше прибыли, чем гостиницы и рестораны вместе взятые. Пока я добрался до центральной Молл-стрит, меня окликнули раз десять, предлагая "дешево", потому что дальше будет "очень дорого".
Молл-стрит оказалась приятным местечком. Чисто, есть урны. Улица пешеходная. Даже велорикш не видно. Все куда-то идут. Я тоже пошел. Куда-то. Вопреки мнению путеводителя, местная архитектура совсем не напоминала ту, что распространена в приморских городках Южной Англии. Никаким Плимутом здесь не пахло. Здания построены не в английском, но и не в индийском стиле. Что-то от Европы, что-то от Азии. Это делает Шимлу неповторимым городом. Вице-короли давно не приезжают на лето в Гималаи. Зато в Шимле имеется президентская резиденция и очень много домов богатых индийцев. Город оживляют туристы из разных стран. На Молл-стрит можно услышать немецкую, французскую, скандинавскую и итальянскую речь.
Улица привела к рынку. Слово "базар" в Индии встречается чаще, чем у нас. Просто потому, что базаров здесь очень много, и они за них отвечают сами. Пока я пялился на разноцветные женские шали и мужские кашемировые шарфы, кто-то хлопнул меня по плечу и радостно произнес: "Привет!" Это был тот рыжеволосый парень-ирландец, что так вежливо позаботился о моем кошельке на Мейн-Базаре в Дели. Он тут же пожаловался на то, что я проигнорировал его приглашение зайти вечерком в бар, где он ждал меня с двумя девушками.
"Они здесь, в Шимле, - подмигнул мне парень. - Поедешь с нами в Дхармасалу?"
Если бы он промолчал на счет девушек, я бы все равно согласился. Дхармасала - маленький городок в Гималаях, известный во всем мире благодаря далай-ламе Лобсану Тенцзин-Гьятсо, поселившемуся в нем после бегства в 1959 году из Тибета. Славу Дхармасалы можно сравнить разве что со славой французского города Авиньона, где какое-то время жили римские папы. Только Авиньон давно уже покинут понтификами, а Дхармасала все еще является центром ламаизма.
Ирландец был обрадован моему согласию. Мне, впрочем, вменялось в обязанность оплатить часть расходов за аренду такси. Сумма оказалась небольшой. Все-таки четыре пассажира - это больше, чем один. Мы познакомились. Парня звали Брайаном. Он жил где-то на севере Ирландии, совсем недалеко от Ольстера. Пока мы шли по Молл-стрит в обратную сторону, Брайан кратко рассказал о том, как добирался до Индии через Таиланд и Непал. Я только мог позавидовать его мобильности. На Индии он останавливаться не собирался. Брайана манили Шри-Ланка и Малайзия.
Наш путь был недолгим. Пройдя сотню шагов по центральной улице, мы свернули куда-то в сторону, спустились вниз и, наконец, увидели белую "Тату". Рядом с машиной скучал молодой индиец. Он, собственно, был шофером. Обещанные ирландцем девушки появились минут через пятнадцать. Они тащили набитые до отказа полиэтиленовые пакеты с хлебом, водой и фруктами. Пока Брайан гулял по Шимле и ловил зазевавшихся белорусских туристов, его напарницы обеспечивали свою маленькую экспедицию всем необходимым.
Девушкам было лет по двадцать пять, и, по их собственному признанию, до поездки в Индию они не были знакомы. Одну звали Одрин, вторую - Эйли. Одрин была маленькой, но крепко сбитой брюнеткой с большими розовыми губами от подбородка до носа. Она все время облизывала эти самые губы. Если бы я позже не видел, сколько она ест фруктов, то счел бы, что девушка страдает от нехватки витаминов. Эйли, наоборот, отличалась высоким ростом и полнотой. Она говорила резким гортанным голосом и громко смеялась каждой случайной шутке. Знакомство было кратким. Брайан просто сказал, что я еду вместе с ними, и девушки, задав обычные в таких случаях вопросы, кто я и откуда, похлопали меня в знак дружбы по плечу. Неожиданно выяснилось, что такси отправляется в Дхармасалу прямо сейчас. Я, естественно, попросил заехать за моими вещами.
"Зачем? - удивился Брайан. - Через два дня ты вернешься".
Со мной был маленький рюкзак с самым необходимым, поэтому я согласился. Уже по дороге выяснилось, что кое-что важное я все-таки оставил в Шимле. Мой фотоаппарат. И совершенно напрасно, потому что дорога в Дхармасалу и сама Дхармасала стоили того, чтобы запечатлеть их на память! "Тата" выехала из Шимлы примерно в полдень. Я устроился между девушками на заднем сидении. Очень удобно. То есть поначалу было удобно. Потом оказалось, что я весьма и весьма стеснен в движениях. Стало довольно жарко. Между тем, одно из окон совсем не открывалось. Ирландки достали игральные карты, и мои колени превратились в столик для покера. Брайан, изменивший своим соотечественницам ради места около шофера, был в более выгодном положении.
Дорога петляла между лесистых склонов. Иногда где-то внизу открывались узкие зеленые долины. Среди многочисленных деревьев можно было различить белые домики. То ли жилища горцев, то ли убежища туристов. Разобрать издалека трудно. Мы проехали мимо горной реки. Несмотря на сезон дождей, воды в ней было мало. На камнях, вдоль русла сидели люди и смотрели на бегущую воду.
"Это представители секты речников", - сказал я Брайану.
Брайан в ответ важно кивнул, словно сказанное было правдой.
Мы несколько раз останавливались у придорожных ресторанчиков, но вовсе не для того, чтобы поесть. Судя по всему, у нашего шофера здесь жила куча друзей и родственников. С каждым надо было обменяться новостями, что-то передать или, наоборот, забрать. Эйли из-за этого все время нервничала. Остальные же преисполнились каким-то удивительно пофигистским настроением, и не обращали на капризы толстушки внимания. Машина выехала в долину Куллу, действительно прекрасное место. Зелень садов и горы на горизонте создавали неповторимый пейзаж. Честное слово, именно таким я раньше представлял себе рай. Шофер свернул с трассы и, немного проехав по пыльной проселочной дороге, остановился около длинного кирпичного здания с вывеской "Шармас".
"Приехали", - сказал он.
Я удивленно посмотрел на ирландцев. Эйли объяснила, что здание - это отель, и мы здесь проведем ночь. Завтра, с утра пораньше наше такси отправится в Дхармасалу. Теперь же можно немного отдохнуть.
"Ничего себе прикол, - подумал я. - С таким же успехом я мог бы переночевать в Шимле".
Увидев кислую мину на моем лице, Брайан торжественно объявил, что для меня ночлег будет бесплатным. Я очень оценил его щедрость, когда обнаружил, что оплата осуществляется не за место, а за комнату, и мы будем ночевать все вместе на двухъярусных кроватях. Туалет и ванная присутствовали, но находились в таком плачевном состоянии, что девушки невольно вскрикнули, когда обнаружили на полу тонны две сырой грязи. Вместо унитаза - огромная дырка. Вместо умывальника - резиновый шланг.
"Славное местечко, - весело сказал я. - Слава богу, что платил за него не я".
Девушки с ненавистью посмотрели на Брайана. Тот что-то лопотал в ответ невразумительное. Пришлось ему помочь. Я пошел к администратору и попросил убрать грязь. Тот достал из-под стойки тряпку и пластиковый таз и лично занялся уборкой. Конфликт между ирландцами был улажен до того, как успел вспыхнуть. Не хватало нам только ссор в путешествии!
Вечер выдался длинным. Девушки визжали в ванной. Наверное, обливали друг друга холодной водой из шланга. Брайан курил сигарету за сигаретой, глядя в раскрытое окно. Я разжился у Одрин книгой Дугласа Адамса и, лежа на кровати, открывал для себя удивительные стороны автостопа по галактике. К нам в комнату без стука вошел человек. Обычный мужик-индиец, похожий на нашего цыгана. Он громко поздоровался и предложил посетить местную школу.
"Вы учитель?" - спросил Брайан.
"Нет, сэр, я - местный библиотекарь", - ответил вошедший.
"Что же мы будем делать в школе?"
"Смотреть шоу".
Делать все равно было нечего, и мы с Брайаном согласились. Чтобы добраться до школы, надо было пройти через небольшую деревеньку. Всего двадцать-тридцать каменных домиков, одинаково выкрашенных в белый цвет. Крыши покрыты листовым железом. М-де, а наши-то крестьяне до сих пор пользуются обычным шифером. Почти везде двери и окна были оставлены нараспашку, так что мы имели хорошую возможность заглянуть внутрь. Ничего особенного. Мебели в индийских домах совсем мало. Кое-где видны шкафы типа наших старых кухонных буфетов. Прихожая - она же кухня с закопченными стенами.
Странное дело, но в индийских городах полным-полно бродячих коров. В деревне мы не встретили ни одной. Даже коровьих лепешек не было видно. Коров, конечно, здесь держали, но они, по словам библиотекаря, паслись в стороне от человеческого жилья. Зато по улице гуляли куры. Кур было так много, что я уж решил, будто местные жители решили обеспечить куриными мясом и яйцами половину Индии. Брайан достал фотоаппарат и щелкнул парочку цыплят. Он собирался сделать фотографию одного из домов (причем, выбрал самый-самый бедный), но библиотекарь попросил не снимать без разрешения хозяев. Хозяев там не было. Кто хочешь, приходи - что хочешь, бери. Как все-таки сельская Индия отличается от городской! В Дели или Агре даже представить трудно, что можно оставлять открытый дом без присмотра.
Школа стояла на краю деревни и представляла собой небольшое фанерное строение, больше похожее на разросшийся ящик для отправки почтовых посылок. В нем было всего одно окно. Зато крыша, опять же, крытая железной кровлей. Внутри стояли парты в четыре ряда. Ученики из разных классов занимались в одном помещении. Сюда приходили учиться дети из всех окрестных селений. Подобно когда-то нашим школьникам, они украшали стены своего учебного заведения сами. Повсюду были развешаны вырезанные из цветной бумаги слоники и олени. В углу устроили что-то вроде конкурса "Я рисую мир". Юных индийцев интересовало то же, что и наших детей. На рисунках можно было обнаружить оранжевую полукруглую землю, яркое желтое солнце и фигурки людей. Отдельно висел портрет Махатмы Ганди.
Нас ждали. Учительница в ярком желтом сари и несколько учеников. Учительница тут же решила узнать, откуда мы родом. Брайан ответил, что он из Ирландии, и учительница радостно закивала. Дети про Ирландию, похоже, слышали впервые. Тут настала моя очередь, и я назвал свою страну. Беларусь!
"Это где?" - спросил библиотекарь.
"В Европе, рядом с Россией", - ответил я.
Дети бросились к карте мира на стене, но никакой Беларуси там не нашли. Я тоже не нашел, потому что карта была старой, и на месте Беларуси, России, Украины, Казахстана и прочих новых государств находился один большой почему-то зеленого цвета Советский Союз. Индия, кстати, была разноцветной и по размерам больше СССР и Китая вместе взятых. Я объяснил ситуацию и ткнул пальцем в то место на карте, где должен был находиться Минск.
"Так вы, сэр, из России!" - воскликнула учительница.
Я улыбнулся. Брайану никаких таких "добро пожаловать" не говорили.
Мы вышли во двор. Учительница включила магнитофон, заиграла традиционная музыка, и дети нам спели пару-тройку песен. Одна из девочек даже немного подтанцовывала. На этом шоу закончилось. Учительница вынесла книгу, наполовину заполненную индийскими письменами. Лишь в одном месте мы нашли запись на английском. Из нее стало понятно, что от нас требуют пожертвований. Предыдущие жертвователи оставили двадцать пять рупий. Я сделал запись по-белорусски и отдал пятнадцать. Брайан долго копался в карманах, но ничего меньше сотни не нашел. Пришлось отдать. Учительница очень обрадовалась, а библиотекарь схватил Брайана за локоть и потащил смотреть свою библиотеку. Наверное, тоже рассчитывал на ирландские деньги. Я же остался пообщаться со школьниками. Они говорили непонятно, и учительница переводила с очень плохого английского на просто плохой, но более-менее понятный. Я, например, долго не мог сообразить, что такое "тесхер", пока, наконец, не дошло, что речь шла о самой учительнице.
Вопросы у детей были недетские. Их интересовало, есть ли у меня жена, дети, сколько денег я зарабатываю в год. По ходу дела оказалось, что индийским школьникам приходится учиться даже летом. У них есть каникулы зимой, но индийские каникулы непродолжительные. Я с гордостью сообщил, что наши дети учатся намного меньше. Учительнице это очень понравилось, особенно, когда она узнала, что во время каникул учителя продолжают получать зарплату.
Меня проводили до самой гостиницы. Учительница немного рассказала об истории деревни. Когда-то она была очень большой, но потом часть жителей отселилась в другое место. Долина Куллу перенаселена. Земли на всех не хватает. Народ уезжает в Шимлу, Манали, Дели, но проблема безземелья остается. Вот они и переселилась на север.
"Куда на север? - удивился я. - Там же горы!"
"Там тоже земля, - спокойно ответила учительница, - но здесь земля лучше".
Мы шли по тропинке через яблоневый сад, и я думал, что земля здесь действительно лучше. Вон, какие яблоки здоровенные растут! Учительница пожаловалась на одиночество. Ей под тридцать, но она не замужем. Достойных женихов в деревне нет. Я не решился подробно расспрашивать о личной жизни. Она и без того была слишком откровенной.
Брайан вернулся в отель с широкой улыбкой на лице. Библиотекарь пытался продать ему за сто рупий книгу. Брайан ее не купил.
"Книга была интересной?" - спросил я.
"Что-то про обработку металлов".
Очевидно, в маленькой библиотеке других ненужных книг просто не было.
Вечер прошел скучновато. Ирландцы играли в карты. Я читал местную англоязычную газету. Потом нашел в рюкзаке пан-масалу и научил Эйли ее жевать. Девушка долго отплевывалась в ванной. Одрин ей очень сочувствовала. Да и как не посочувствовать, когда у подруги слюна стала кроваво-красной?
Утром прошел мелкий дождик. Шофер долго не приезжал, а, когда приехал, на часах перевалило за одиннадцать. Я даже успел сходить в сад и набрать яблок. Разрешения ни у кого не спрашивал. Местные жители меня видели, но не остановили. Большое спасибо им за это! Яблоки оказались очень вкусными. Намного вкуснее наших.
Мы проехали через относительно большой город и покинули долину Куллу. Дорога вновь пошла по горам. Иногда сквозь дымку тумана проступали очертания северных заснеженных вершин. Или не заснеженных, а просто белых. В тумане было не разобрать. Но выглядело все потрясающе красиво. Девушки бросили карты и уставились в окно. В один прекрасный момент "Тата" остановилась у придорожного ресторанчика. Здесь мы купили воду, кое-что из еды. Когда возвращались к машине, Одрин немного отстала. Я повернулся и с удивлением обнаружил, что она покупает пан-масалу. Вот так-то! Дурной пример заразителен.
В Дхармасалу приехали вечером. Я вылез из такси и с удивлением осмотрелся. Горы вот они - рядом. Местность, на которой стоит город, холмистая, однако вовсе не горная. Вокруг ходят индийцы. Над козырьками многочисленных лавок висят рекламные плакаты индийских товаров. Несмотря на поздний час, чувствуется оживление. А где же буддистские монастыри? Где тибетцы? Где долгожданный Авиньон ламаизма? Может, мы не туда попали?
Оказалось, что не все так просто. Дхармасала делится на две части. Есть просто Дхармасала - индийский городок или даже поселок в долине Кангра. Долина змеится длинной лентой между двумя горными хребтами. Один из этих хребтов низкий (по гималайским меркам, конечно). Второй, наоборот, просто огромный, с белыми вершинами. Сама долина очень живописна, благодаря террасированным холмам. В дневное время здесь есть, где осмотреться. Так вот, эта самая Дхармасала - обычное индийское селение. Но есть другая, так называемая Верхняя Дхармасала (в действительности, их там целых две!), где живет далай-лама и его буддистские монахи. Расстояние между двумя Дхармасалами всего каких-то десять километров, а вот разница - огромная пропасть. Но об этом я узнал утром, когда попал в Верхнюю Дхармасалу. Сейчас же мы выбрали маленький отель в нижней части селения. Брайан и Одрин неожиданно пожелали спать в одиночных номерах. Мы с Эйли стыдливо помялись и сняли комнату на двоих. Стандартные условия. Разве что кондиционера не было, но мы в нем особо и не нуждались. Единственное, что меня смутило - общая постель и полное отсутствие простыней и одеял. Жизнь расставила все точки над "ё" очень просто. Эйли пожелала спать на полу, на собственном пеноковрике. Мне оставалось барствовать на широкой кровати. Было как-то неловко, но ирландка утверждала, что так для нее даже лучше. Она и дома спит на полу. Я сделал вид, что поверил. Некоторое время мы лежали в темноте и разговаривали. Эйли рассказала о своем женихе, который учится в Оксфорде и не любит путешествовать. Я рассказал о своей поездке в Монголию. Рассказчик из меня получился никудышный. Эйли заснула прежде, чем я довел рассказ до середины... Тогда мы и подумать не могли, какие приключения нас ждут завтра!
Утро началось весьма обычно. Мы проснулись очень рано. Приняли по очереди душ, заказали завтрак и даже распили бутылочку пива, купленную ирландкой в Шимле. Эйли отправилась будить Одрин и неожиданно обнаружила, что в ее комнату вселяется совсем другой человек. Брайана тоже не было на месте. Менеджер объяснил, что пока мы там завтракали и пили пиво, наши товарищи собрали вещи и благополучно покинули отель. Поняв, что нас бросили, Эйли надула губы. Я посоветовал не сильно расстраиваться.
"Со мной всегда так, - вдруг сказала девушка. - Вот мой парень меня тоже бросил".
"Это, который учится в Оксфорде?" - спросил я.
Эйли ничего не ответила, но посмотрела на меня так, что сразу стало ясно - врала она вчера вечером, нагло и бессовестно врала.
Менеджер предложил нанять гида.
"Сэр, - сказал он мне. - Сегодня большой праздник. Много народа. У вас могут возникнуть большие неприятности, если вы будете без гида".
Я отказался. Но Эйли вдруг согласилась и заплатила, не торгуясь, тысячу рупий за день. В ней проснулась щедрая душа. Еще сто пятьдесят рупий она пожертвовала таксисту, который должен был доставить нас в Верхнюю Дхармасалу. Мои попытки отдать половину из этой суммы увенчались полным провалом. "Заплатишь вечером за ужин", - отмахнулась ирландка.
Пришел гид, паренек лет двадцати, ростом метр с кепкой, и предложил купить по паре ароматических палочек "от Саи Бабы". Палочки нам не были нужны. Он рассказал, что живет в каком-то местном ашраме и ведет почти аскетический образ жизни. Глядя на его новенькие джинсы и яркую рубашку в цветочек, я очень даже усомнился в этих словах. Эйли напомнила, сколько заплатила за услуги, но парень торжественно сообщил, что все деньги получит ашрам. Он никаким образом к ним не причастен. Пока мы ждали такси, гид всячески рекламировал свое заведение. По его словам, спать в общей спальне на двухъярусных кроватях и питаться чисто вегетарианской пищей, намного интересней, чем жить в гостинице и есть то, что приготовлено в ресторане. Учитывая, что цены в их ашраме не сильно отличались от гостиничных, я только и мог, что пожелать ему и его гуру больших успехов в нелегком духовном бизнесе.
Подъехал микроавтобус. Это было обещанное такси. Шофер оказался веселым чернявым парнем с жидкими прямыми волосами и узким разрезом глаз. Я даже спросил, не тибетец ли он. Парень засмеялся и ответил, что он родом из местных горцев. Некоторые горцы действительно похожи на тибетцев, другие - на индийцев. Они говорят на диалекте тибетского языка, занимаются скотоводством, исповедуют буддизм, но тибетцами себя не считают. Гид что-то попытался сказать по этому поводу, но таксист его грубо перебил. По дороге в Верхнюю Дхармасалу он ни на минуту не замолкал. Нас он почти ни о чем не спрашивал, просто рассказывал про город, в который мы попали.
Дхармасала издавна считалась священным местом. Его почитали как буддисты, так и индуисты. В восемнадцатом веке она даже была столицей маленького королевства. Правил им король Сансарчанд, личность насколько историческая, настолько и легендарная. Известный рассказ Киплинга о двух друзьях, перемахнувших через Памир и попытавшихся воссоздать империю Александра Македонского, был взят из жизни, то есть из Дхармасалы. Сюда действительно как-то забрели европейцы-авантюристы, желавшие завоевать побольше земель и стать их правителями. В колониальную эпоху в Кангре размещалась станция, то есть полувоенное английское поселение. В нем работало несколько исследователей, занимавшихся изучением тибетского языка и религии.
"Вы случайно не из Венгрии? - поинтересовался шофер. - А то у нас после Первой Мировой войны жил венгр, который искал прародину своих предков".
Мы были просто поражены его энциклопедизмом.
"Нет, - покачал я головой. - Мы не венгры. Мы из Боснии".
"Босния? Это где-то рядом с Мексикой? Очень далеко от Индии!"
Эйли захихикала. Шофер тоже рассмеялся. Гид посмотрел на нас круглыми глазами. Венгрия и Босния были для него также далеки, как Земля от Марса.
Таксист продолжил свой рассказ. Он сразу же перескочил на конец пятидесятых годов, когда в Дхармасалу прибыл далай-лама. Вначале он жил в нижней части города, потом перебрался наверх. Окрестности ему очень напоминали родную Лхасу. Вслед за своим светским и духовным правителем в Индию потянулись многочисленные тибетские беженцы. Личность Лобсана Тенцзин-Гьятсо привлекала и привлекает людей из разных стран мира. В Дхармасалу приезжают руководители многих стран мира, бизнесмены и известные деятели культуры. Наш шофер клялся и божился, что собственными глазами видел Стивена Сигала. Сигал принял буддизм и посетил Дхармасалу для личной аудиенции у далай-ламы. О Стивене Сигале я слышал много разных слухов. В Монголии, например, утверждают, что он наполовину или на треть монгол. В Японии считают, что он член тайного японского братства. Может быть, все так и есть. Я вот не видел Стивена Сигала, и не особенно расстраиваюсь по этому поводу.
"А что сегодня за праздник?" - спросила Эйли.
Шофер и гид удивленно переглянулись.
"День рождения далай-ламы, - ответил горец. - Разве вы приехали сюда не специально?"
Вот так удача! Теперь мы сможем поздравить далай-ламу. Как в таких случаях говорит один мой хороший знакомый: "Посидим в гостях, выпьем". Одна беда - подарка с собой не захватили! Я поделился своими соображениями с народом. Эйли и шофер громко рассмеялись.
"Вряд ли далай-лама вас просто так примет. Он очень занятый человек. К нему приезжают из разных стран мира. Даже из России!" - сказал таксист.
Мысли о том, чтобы направиться к его святейшеству в гости, нас сразу же оставили, как только мы попали в Верхнюю Дхармасалу. Мак-Леодгандж - так называется ее главная часть - был переполнен людьми. Индийцы, европейцы, азиаты. Кажется, их было несколько тысяч. Туда-сюда сновали буддистские монахи. Прямо на земле устроились многочисленные нищие. У многих не было рук, ног и других частей тела. Гид проводил нас к одному из монастырей. Монахи громким голосом нараспев читали мантры. Я три раза крутанул молитвенный барабан. Чтобы зайти внутрь, понадобилось снять обувь. Гид решил наконец-то отработать свои деньги и что-то нам показать. Делал он это очень оригинально. Тыкал пальцем в ту или иную вещь и говорил: "Вот портрет далай-ламы. Вот старинные тибетские книги-свитки. Вот изображение бодхисатвы. Вот опять портрет далай-ламы. И напротив еще один портрет". Такое ощущение, что он держал нас за полных дебилов. Если бы мы чего-то и не знали, то могли это прочитать. Монахи позаботились о туристах и развесили по всему помещению надписи на английском. Я пожертвовал в копилку монастыря немного рупий.
Выйдя из помещения, Эйли пожелала немедленно идти к резиденции далай-ламы. Так и сделали. Парень рванул вперед, так что мы еле поспевали за ним. Дорога то поднималась вверх, то опускалась вниз. Тащить за спиной рюкзаки было неудобно. Мы вконец запыхались. Хорошая вышла тренировка для жителей равнинных стран! Народу ближе к резиденции собралось немало, но никто не толкался. Все было очень чинно. Я с удовольствием оглядывался и прислушивался к речам окружающих. В толпе были представители англо-говорящих стран, немцы, французы, скандинавы, а вот русский язык я нигде не слышал. Все ждали появления далай-ламы.
Мы тоже остановились. Сняли рюкзаки. Было жарко. Гид сбегал куда-то вперед и вернулся с известием о том, что пока далай-ламу ждать рано, и мы зашли в тибетский ресторанчик. М-де, цены здесь были несколько выше среднеиндийских. Заказали тибетскую лапшу и чай. Есть совершенно не хотелось, но, когда делать нечего, только и остается, что жевать. Лапша оказалась ничего себе. В том смысле, что никаких впечатлений не оставила. С чаем получилось интересней. Я заранее предупредил, что буду пить "черный" чай, а Эйли никого ни о чем не предупреждала. В общем, ей принесли тибетский чай, заправленный молоком и маслом. Рецепт тот же, что и у "цая" в Монголии. Только тибетский чай почему-то получается густым. Ирландка очень старалась, но с трудом осилила пол чашки. Мы немного поболтали о погоде и молодежной моде. Гид, поначалу отказавшийся составить нам компанию за столом, очевидно проголодался. Он покинул свое место у входа и подсел к нам. К счастью, рекламой ашрама он больше не занимался. Просто допил чай из кружки Эйли, заел его купленными мною чипсами и в конце предложил пойти к водопаду, который по его словам, находился неподалеку. Владелец ресторана согласился за символическую плату взять на хранение большой рюкзак и сверток с палаткой Эйли. Я этому очень обрадовался, потому что до сих пор носил рюкзак ирландки на своей спине.
Мы вышли на улицу и только успели сделать несколько шагов, как к нам подошел монах и поинтересовался, не хотим ли мы зайти в его монастырь. Почему бы и нет, решил я. Против этого живо выступил наш гид, так как монастырь находился в совсем противоположной стороне. После минутной дискуссии было решено, что Эйли идет с гидом к водопаду, а я с монахом - в монастырь. Через два часа мы должны были вновь встретиться. Я махнул девушке на прощание рукой, совсем не догадываясь, что вижу ее в последний раз.
Монах оказался парнем любопытным. Его интересовало все: откуда я приехал, как давно в Индии, есть ли у меня на родине семья, любим ли мы с Эйли друг друга и тому подобное и так далее. Попытка объяснить монаху на пальцах, где находится Беларусь, была неудачной, и я назвал в качестве своей родины Финляндию. О Финляндии он ничего не слышал. Так же, как не слышал о Боснии, Люксембурге и Албании. Пришлось прекратить заниматься придумыванием места жительства и просто сказать: "Я из Европы".
"О, Европа - хорошая страна, - оживился монах. - Я думал, что вы из Британии, а вы, значит, из Европы!"
Я широко улыбнулся. Великобритания - не Европа? Жаль, что его не слышали мои друзья из Франции и Германии. Они, несомненно, оценили бы эту шутку. В конце нашей непродолжительной прогулки монах польстился на рупии "сколько не жалко". Объяснять ему, что мне всегда денег жалко, однозначно не стоило. Получив свои пятнадцать рупий, он подозвал мальчика, игравшего со сверстниками около дороги, и что-то коротко ему сказал. Мальчик все понял и завел меня внутрь монастыря, где я благополучно провел положенные два часа, слушая буддистские мантры.
Вернувшись в ресторан, я обнаружил, что вещи Эйли на месте, а ее самой еще нет. Правильным решением было идти к резиденции далай-ламы без напарницы, как я и поступил. Количество паломников и просто желающих поздравить главу ламаистской церкви заметно выросло. Я смешался с группой индийцев и стал ждать. Далай-лама не долго испытывал наше терпение. Вскоре раздался дружный "ох!", и по рядам прокатилось, вот, мол, вышел из ворот. Я поднялся на цыпочки и действительно увидел процессию монахов, а за ней - несколько дюжих мужичков (охранников, надо полагать). Мои соседи решили, что иностранный гость имеет право увидеть больше. Кто-то подтолкнул меня вперед, кто-то расступился. К моменту, когда далай-лама приблизился к нашей группе, я уже очутился в первых рядах. Лобсан Тенцзин-Гьятсо на мгновение остановился, что-то спросил, ему ответили, и пошел дальше. Вот и все! Теперь можно сломя голову нестись домой, чтобы где-нибудь на центральной площади Минска громко закричать: "Братцы! Я далай-ламу видел!"
Немного постояв среди паломников, я неуклюже выбрался из толпы и вновь направился к ресторану. По дороге мне попался невысокий тибетец в оранжево-красной одежде монаха, мирно сплевывающий пережеванную пан-масалу. Я подошел и поинтересовался, разве можно монахам жевать бетель? Тибетец пожал плечами и на хорошем английском ответил:
"Дома нельзя, а здесь можно".
"А где ж твой дом?"
Я ожидал услышать все, что угодно, но только не это:
"Я из Бутана".
"Из Бутана???!!!" - тут, как выразился классик, и сел старик.
Бутан или Драк-Ял - маленькая, но очень закрытая страна в Гималаях. В век, когда космические корабли бороздят просторы вселенной, там почти единовластно правит король, потомок славных воителей, нападавших в древние времена на индийские территории, а потом остановивших английскую экспансию с помощью пушек из гиппопотамовой кожи. Бутанцы все еще верят, что их страна появилась в результате падения на землю огромного дракона. Им удалось сохранить прежний образ жизни, отказавшись от привычных нам продуктов цивилизации. Европейцев к себе они не пускают. Лишь небольшое количество избранных счастливчиков, в основном из немецко-говорящих стран, могут приехать поработать в качестве каких-нибудь очень нужных специалистов. Одна швейцарская фирма за кругленькую сумму раз в год отправляет в Бутанчартер с туристами. Именно благодаря туристам в прессе иногда появляются фотографии средневековых крепостей-дзонгов и коротенькие рассказы о жизни пастухов-яководов или крестьян, не познавших вкус "Сникерса" и "Баунти". Известному французскому путешественнику Мишелю Песселю однажды удалось попасть в страну инкогнито. Об этом он написал целую книгу. И, хотя это было довольно давно, на нее до сих пор ссылаются все исследователи Гималаев. О степени закрытости Бутана свидетельствует то, что даже в справочниках ООН нет какой-либо точной информации о населении и валовом внутреннем продукте (об остальном и мечтать нечего!). Ходят слухи, что на границе с Индией, есть несколько открытых для посещения селений. Индийцы туда ездят торговать. Европейцев тоже впускают, но всего на несколько часов.
Я с интересом смотрел на невысокого худощавого бутанца, а он с таким же интересом смотрел на меня. Так вот мы пялились друг на друга минут десять. Паузу прервал бутанец:
"А ты откуда?"
"Из Беларуси".
"Из Минска?"
"Из Минска".
"Как там у вас?"
"Хорошо. А у вас?"
"Хорошо".
Более глупого диалога не придумаешь. Но что мы могли друг другу сказать, представители совершенно разных культур? Я даже не сразу осознал, что этот потрясающий парень, живущий на другом конце света, что-то знал о Беларуси. Если присовокупить к этому великолепное владение английским, стоит признать, что в стране, огороженной от всего мира, школьные учителя не зря получают за свои труды зарплату. Я попытался сравнить Бутан с какой-нибудь другой страной, но ничего, кроме небольшого индийского штата Сикким, в голову не приходило. Сикким находится рядом с Бутаном. Те же горы, те же люди.
"А у вас все как в Сиккиме?" - спросил я.
"Нет, - ответил бутанец, - все совсем по-другому. Язык только общий. Даже вера разная".
Бутанцы, как и тибетцы, следуют традиции так называемой "алмазной колесницы". Но кое-какие отличия имеются. По словам моего собеседника, им ближе буддистские школы, распространенные в Бирме и Таиланде (вот бы не подумал!). Они не подчиняются далай-ламе и вообще смотрят на него без всякой симпатии. Бутанец, встреченный мною, приехал в Дхармасалу из чистого любопытства. Как и я, он был обычным туристом, а не паломником.
Разговаривая, мы неспешно шагали в сторону Нижней Дхармасалы. Увлекшись беседой, я и сам не заметил, как протопал все десять километров, и даже не успел устать. Очнулся только тогда, когда бутанец спросил: "Едешь в Дели?" Я удивленно захлопал глазами. Оказывается, с автостанции до Шимлы ехал джип. На нем собирался уезжать мой знакомый. Из Шимлы его путь лежал в Дели. Естественно, он решил, что я направляюсь туда же. Немного подумав, я решил, что Эйли без меня не пропадет, и согласился.
Мы погрузились в небольшой грузовичок, сразу человек шесть или семь. Все пассажиры - индийцы, два бутанца и я. Второй бутанец был пожилым монахом и по-английски не говорил. Всю дорогу мы проболтали с молодым бутанцем. Я подарил ему десяток открыток с церквями и костелами Беларуси, и он при каждой остановке вылезал из грузовичка, чтобы посмотреть на них, при этом радостно цокал языком и повторял: "Хорошо, очень хорошо". В конце концов, он осторожно попросил еще несколько открыток с видом Минска. Пришлось подарить. Старый бутанец, сидевший все время смирно, тоже заинтересовался открытками. Ему особенно понравилось здание железнодорожного вокзала в Минске.
Гималайская дорога - настоящий серпантин. В такси это как-то не чувствуешь, а вот в джипе - даже очень. Впервые в жизни я понял, что такое "укачивает". Неприятное чувство. Мне стало жалко своих знакомых, страдающих этой болезнью даже на наших проселочных дорогах. Где-то на пол пути в грузовичок подсела женщина-мусульманка с двумя детьми. Детям хоть бы хны, а вот их мама была вынуждена сесть около заднего борта, чтобы время от времени наклоняться и опорожнять желудок. Остальных пассажиров самочувствие молодой мамаши совершенно не интересовало. Они подсаживались к заднему борту исключительно для того, чтобы выплюнуть пан-масалу или посмотреть вслед убегающему шоссе. Раза три или четыре мы останавливались около заправок или просто придорожных кафе. Водитель мыл машину, а мы перекусывали. Старый бутанец пожаловался на плохую воду и острую пищу. Я успел привыкнуть к индийским специям и только пожал плечами.
В Шимлу мы приехали глубокой ночью. Прощание с бутанцами оказалось коротким. Просто пожали друг другу руки. Я еще раз напомнил, что их страна закрыта для меня, но никаких приглашений в ответ не получил. В городе было абсолютно темно. Редкие фонари скорее играли роль маяков, чем действительно освещали дорогу. Сам не знаю, каким чудом я нашел дом, в котором несколько дней назад снял комнату. Удивительное дело, около своего номера в плетеном кресле сидел мой знакомый пожилой шотландец.
"Ты где был?" - спросил он вместо приветствия.
"Встретил двух горячих девчонок и очень неплохо развлекся", - честно ответил я.
Шотландец понимающе кивнул и протянул мне бутылку. Я хлебнул и тут же закашлялся. Нет, друзья, это был вовсе не скотч, а что-то гораздо крепче, с острым запахом сивухи. Неужели старый черт разжился местным самогоном?
"Если хочешь, отдам свой билет на завтрашний автобус в Дели, - сказал шотландец. - Я пока остаюсь здесь".
Говорят, что шотландцы - очень скупой народ. Не верьте! Все это враки злокозненных англичан. Мой сосед не только бесплатно отдал билет, но, как потом оказалось, оплатил мой номер. Утром, когда я заявился к хозяину дома, тот только развел руками: "За все уплачено, сэр!"
Единственная правда, которую говорят о шотландцах - это то, что они много пьют и быстро трезвеют. Старик бухал пол ночи, а утром появился трезвый, как стеклышко. Он не только не хотел слышать о возврате денег, но даже помог поднести вещи на автостанцию. Когда я уже садился в автобус, он тронул меня за плечо и весело спросил:
"А девчонки были хоть ничего?"
"Ирландки", - ответил я.
"Ох, уж эти ирландки!" - воскликнул шотландец и оглушительно рассмеялся.
Страна туманов
На этот раз в Дели я задержался совсем ненадолго. Автобус высадил меня недалеко от Коннот-плейс, и я пешком направился в государственное туристическое агентство. Час был вечерний - в тропиках смеркается рано. Агентство оказалось закрытым. Сидевший около входа молодой человек, лениво посмотрел в мою сторону и спросил:
"Сэр, я могу вам чем-то помочь?"
"Вряд ли", - ответил я.
"Куда вы хотите ехать?"
"В Наиниталь".
"Нет ничего проще, - сказал парень. - Поезжайте на автостанцию и купите билет. Утром будете на месте".
Я почесал затылок. Совет был очень дельным. Но Дели - город большой. Автостанций там много. Составители туристических карт о них обычно забывают. Молодой человек написал мне на бумаге название станции и посоветовал городской автобус, отправлявшийся туда.
Автобусную остановку я нашел быстро, а вот с самим автобусом вышла проблема. Дело в том, что номера на муниципальном транспорте пишутся местными буквами, так что пришлось здорово помучить окружающих, спрашивая, мой это автобус или нет. В конце концов, нашелся сердобольный дяденька, согласившийся помочь. Он постоял рядом, пока автобус не подъехал к остановке, а потом убедился, чтобы кондуктор не обманул меня с ценой за проезд. Я занял место около какой-то девицы, которая при первой же возможности упорхнула в другую часть салона. Вообще народ вел себя не слишком дружелюбно.
Автостанция находилась на окраине города, так что ехал я долго, а, когда добрался до места назначения, старик-диспетчер обрадовал меня новостью, о том, что автобус на Наиниталь уехал час назад. Следующий будет утром. Билет можно будет купить у кондуктора. Возвращаться обратно не хотелось, и я подыскал себе уютное местечко под козырьком здания станции, где и собрался провести ночь в обнимку с рюкзаком. Мимо проходили люди и с любопытством посматривали на сидящего на земле европейца. Пару раз подходили добровольные помощники, но быстро исчезали, как только понимали, что до утра они меня не сдвинут с места. Часов в одиннадцать вечера движение прекратилось, и на свет божий появился уже знакомый старик-диспетчер.
"Сэр, что вы здесь делаете?"
"Жду автобуса", - спокойно ответил я.
Старик куда-то ушел, потом вернулся и пригласил зайти внутрь. Начал накрапывать мелкий дождик, и отказываться не имело смысла.
Старик ютился в маленькой комнатке с зарешеченным окном. Он собирался перекусить и достал завернутый в газету пакет с домашней выпечки самосами и термос с чаем. Я нашел розетку, набрал в кружку воду и с помощью кипятильника приготовил кофе. Старик тут же отложил свой термос в сторону. Кофе в Индии можно купить в любом магазине или заказать в ресторане, но для бедных индийцев этот напиток кажется слишком дорогим. Старик никак не мог отказаться от угощения. Я нашел в рюкзаке банку с мясными консервами. Этой нехитрой снедью мы и перекусили. В конце ужина мой добродетель облизал ложку, к которой прилипли кусочки жира, и поинтересовался, а что собственно мы ели.
"Оленину", - ответил я.
"Оленину?" - диспетчер очень удивился.
Конечно, консервов с оленьим мясом у меня отродясь не было. Но как сказать индийцу правду, когда на этикетке красовалась надпись "Говядина по-деревенски"? К счастью, читать по-русски он не умел.
Автобус, пришедший с утра пораньше, был рассчитан на местных пассажиров, но никак не на туристов. Узкие кресла, отсутствие багажного отделения и задняя дверь, закрывающаяся на щеколду. Кондуктор предложил сесть на переднее место рядом с шофером. Теоретически, оно было очень удобным, так как позволяло поставить перед собой рюкзак. Практически, там уже стоял деревянный ящик, так что я минут десять выделывал различные акробатические упражнения, пытаясь пристроить ноги. Пришлось оставить рюкзак на месте, а самому пересесть на другое место. Кондуктор сделал вид, что ничего не заметил.
Рядом со мной устроился самый настоящий негр в белоснежной "паджаме". Другие пассажиры смотрели на него с нескрываемым любопытством. Я и сам удивился, откуда в Индии негры? Моего соседа звали Ахмед, и он ехал из родного города Даман на побережье Аравийского моря к сестре в Морадабад. Ахмед рассказал, что является сидхом. Нет, не тем самым мстительным торговцем из "Звездных войн" Джорджа Лукаса, а обычным афроиндийцем. Вначале арабские, а потом и европейские торговцы ввозили в Индию рабов из Африки. Особенно преуспели португальцы. В середине девятнадцатого века в их колониях негры составляли до двадцати процентов населения. После отмены рабства потомки африканцев остались жить на новой родине. Многие приняли христианство или ислам. Индусов среди сидхов нет, потому что индуизм причисляет выходцев из Черного Континента к неприкасаемым, а неприкасаемыми быть никто не хочет.
Ахмед работал школьным учителем и зарабатывал так много, что на поездку к сестре собирал деньги целых два года. Я не упустил возможность расспросить о Дамане. Эта бывшая португальская колония практически никак не представлена в путеводителях. Ахмед очень оживился, когда рассказывал о своем родном городе. По его словам, там есть удивительные по красоте пляжи, рощи кокосовых пальм и очень дешевые гостиницы.
Недалеко от Дамана есть еще одна португальская колония - остров Дью. Туда прилетают зимовать цапли. Туристов в Дамане и Дью немного. Главным образом, любители выпить - там открытая продажа алкоголя. Непопулярность вышеназванных курортов объясняется удаленностью от путей сообщения. Поезда туда не ходят, и самолеты не летают. Тем не менее, Ахмед подробно рассказал, как проще всего можно добраться до Дамана из Дели.
"Только знаешь, приезжай к нам в сухой сезон. Сейчас дожди. Не отдохнешь", - добавил он.
Некоторое время автобус ехал по широкой ровной дороге. Водитель развлекался тем, что слушал кассетный магнитофон. Музыка гремела на всю катушку. Иногда магнитофон зажевывал пленку, и из динамиков неслась полная абракадабра. Водитель доставал кассету и начинал ей молотить о руль. Странное дело, это помогало, и абракадабра на некоторое время сменялась обычным пением. Трасса здесь была оживленной. На обочинах дорог то и дело встречались импровизированные рынки, кафе и даже гостиницы. Около одного из рынков мы остановились. Здесь торговали исключительно вещами, плетенными из ротанга - корзинами, креслами, диванами и даже журнальными столами. Один из пассажиров купил корзину, и мы отправились дальше.
За окном мелькали затопленные рисовые поля. В какой-то момент они слились в огромное озеро, а затем превратились в широкую реку с быстрым течением.
"Что это?" - спросил я у Ахмеда.
"Ганг!" - торжественно ответил он.
Великая река несла свои желтые воды на юго-восток. Называя Ганг великим, я нисколько не преувеличиваю. Он гораздо шире Дуная и, может быть, Волги, и это притом, что я видел Ганг почти в самом начале его течения. Оставалось только догадываться, каков он в районе Калькутты. Наверное, не река, а плавучее море!
Мы ехали через Уттар-Прадеш, самый населенный штат Индии. Перенаселенность действительно бросалась в глаза. Поля были совсем крошечными, а деревни наползали одна на другую. Тем не менее, ничто не свидетельствовало о нищете местных жителей.
Ахмед давал довольно интересные комментарии:
"Видишь холмики вдали? Это компостные кучи. Они дают удобрение и газ, которым зимой отапливают дома. А вон те домики - ремонтные мастерские. Крестьяне покупают один трактор на деревню и эксплуатируют его вместе".
Деревни были похожи одна на другую. Кирпичные двухэтажные дома с окнами без стекол. Маленькие сельские храмы со свастиками и оранжевыми флажками. Попадались и мусульманские селения. Та же архитектура, только вместо индуистских храмов - мечети. Иногда, вместо мечетей - просто навесы с минаретами.
Мы проезжали и через города, останавливаясь на вокзалах. День выдался жарким, и пассажиры спешили покинуть автобус, чтобы купить воды или сока. Я обычно находил какую-нибудь тень и прятался там. Через три-четыре минуты вокруг меня собирались прохожие. Иностранцы приезжают сюда не часто, так что местное население стремилось посмотреть на одного из них поближе. В то же время, никто нагло не приставал, не пытался что-нибудь продать или завести в магазин. Кондуктор расхаживал вокруг автобуса и выкрикивал название Наиниталя. Желающих ехать с нами было немного. В Морадобаде половина пассажиров сошла. Ахмед тоже попрощался и дал свой адрес с просьбой написать и рассказать о впечатлениях.
Широкая дорога закончилась. Водителю автобуса приходилось лавировать между повозками, запряженными буйволами, и странными телегами, снабженными моторами. Иногда нервы у этого человека не выдерживали, и он врубал гудок. Да-да, самый настоящий гудок. Автобус ревел, словно пароход. Возницы только успевали затыкать уши. Несколько раз видел автомобильные аварии. К счастью, без летальных исходов. Однажды не повезло и нам. Ближе к вечеру, когда уставшие пассажиры начали дремать, автобус резко затормозил. Раздался звук удара. Водитель сбил корову. Все тут же высыпали наружу, чтобы посмотреть на результат столкновения. Автобус лишился фар, а корова - жизни. Никто не запричитал и не ударился в панику по поводу смерти священного животного. Шофера и кондуктора больше интересовало состояние автобуса. На корову они даже не взглянули. Мужчины-пассажиры что-то живо обсудили, а потом оттащили труп на обочину.
Километров через пять автобус свернул к небольшому терминалу.
"Стоим пол часа", - предупредил шофер.
Пол часа, так пол часа. Рядом с терминалом находилось некое подобие столовой. Все очень дешево. Бесплатная питьевая вода. Пассажиры выстроились в очередь, чтобы перекусить. Система обслуживания напоминает советскую, только еще более непритязательная. Вначале надо посмотреть, что в столовой сегодня дают и по чем. Никаких меню не существует. Потом выбить в кассе чек, и ходить с ним вдоль прилавка. Повара наливают в вашу чашку суп, в тарелку - кипяченое молоко (именно так, а не иначе!), накладывают самосы и еще какие-то круглые пончики. Можно раскошелиться на вареные яйца или творог в острой подливе. Мясных блюд нет. Едят стоя. Вместо ложки и вилки пользуются руками. Вся посуда из пальмовых листьев. Рядом пасется пара горбатых коров, которые тут же съедают выброшенные чашки и тарелки. Благодаря коровам-санитаркам вокруг терминала царят чистота и порядок. Я тоже пристроился в очередь, чтобы попробовать местную пищу. Повара с любопытством наблюдали за тем, как я ем. Когда с пончиками и супом было покончено, они радостно закивали. Ко мне подошла женщина в темном сари и угостила кипяченым молоком. Так сказать, бесплатный презент от фирмы.
Мы ехали дальше. Наконец-то начались горы, поросшие сосновым лесом. Рядом с дорогой возвышались фруктовые деревья. Судя по всему, их здесь посадили из чисто декоративных соображений. На земле валялись опавшие груши и сливы. Никто их не собирал, кроме обезьян. Рискуя жизнью, они перебегали дорогу перед самым автобусом. На этот раз водитель проявил предельное внимание.
Чем выше серпантин дороги поднимается в горы, тем прекрасней открывающиеся виды. Над небольшими долинами тают хлопья тумана. На самом деле, это никакой не туман, а кучевые облака. Странная жизнь у людей, обитающих тут. Поднял руку и достал ладонью до облака. Подпрыгнул и оказался над облаками. Вот про кого надо детские мультфильмы снимать! Все-таки есть что-то захватывающее в самом факте жизни в горах.
На часах шесть вечера. Туман и начинающиеся сгущаться сумерки не позволяют рассмотреть впереди по курсу город. Автобус взъезжает на горную кручу, а потом несется куда-то вниз уже по городским улицам. Стена тумана неожиданно исчезает, и я от неожиданности ахаю. Внизу раскинулся овал живописного озера. Белые коробочки зданий ползут от воды куда-то вверх, на самые вершины горных хребтов. Почти везде горят огни. Картина, способная свести с ума любого художника-сюрреалиста. Это и есть Наиниталь. Не зря я сюда так долго ехал.
На крошечной автостанции нас уже ждет добрый десяток зазывал. Каждый предлагает на выбор два-три отеля. Доставка до места назначения на машине совершенно бесплатная. Я выхожу из автобуса последним, но иностранца успевают рассмотреть в окно. Меня ждут. Никто не кричит, никто никуда не тащит. Зазывалы подходят по одному и показывают фотографии номеров. Кому-то приходит в голову сообщить, что комната обязательно будет с видом на озеро. Позже я узнал, что в Наинитале вообще нет гостиниц, предлагающих номера без данного вида. Но тогда это было единственное, что меня откровенно подкупило. Все остальное - цена, наличие ванны, спутникового телевидения и ресторана - у всех были одинаковы. Меня сажают в микроавтобус, и спустя всего три минуты я оказываюсь в своем номере. Никаких чаевых. Все предельно вежливо и мило.
"Сэр, - спрашивает администратор, - сколько дней вы предполагаете у нас прожить?"
"Никак не меньше недели", - отвечаю я, и, по всему видно, администратор очень рад. Он просто лопается от счастья.
Я заказал чашку кофе, выпил и почти сразу же завалился спать. Все-таки последний раз я спал всего несколько часов в Шимле.
Только утром мне принесли полотенца и простыни. В соседнем номере супруги-индийцы выясняли отношения. Слышимость почти стопроцентная. Горячей воды нет. Ее обещают вечером. В Дели можно обойтись и холодной. Но здесь и так как-то прохладно. Одеял тоже нет. Администратор предложил воспользоваться покрывалом. Порадовал вид с балкона на озеро. Рядом росла раскидистая ель с какими-то странными длинными иголками. При желании можно было протянуть руку и дотронуться до ветки.
Наиниталь мне понравился. Очень понравился. Здесь было потрясающе красиво и уютно. Пожалуй, это единственный город в Индии, где никто никого не пытается разводить или приставать с предложениями что-то купить или куда-то зайти. Все гималайские курорты отличаются некой особой прелестью, но у Наиниталя имеется своя специфика.
У жителей стран с однообразным пейзажем всегда есть повод пофантазировать, что-то преувеличить или преуменьшить. Например, в равнинной Беларуси любой более-менее уважаемый холм называется горой. В Гималаях, наоборот, любая гора ниже четырех тысяч метров - это холм. Поэтому горы Кумаон, среди которых раскинулся Наиниталь, на картах обозначены как холмы. Самый высокий из окрестных холмиков Наина-пик достигает отметки 2 610 метров над уровнем моря. Другой холмик Чайна-пик совсем чуть-чуть уступает первому. Можете себе представить прогулку между двумя такими холмами. Вроде бы все друг от друга недалеко, но пока дойдешь от усталости язык положишь на плечо.
Подобно большинству других гималайских городов, Наиниталь обязан своим рождением англичанам, прятавшимся в горах от тропической жары равнин. В 1841 году купец по фамилии Бэррон, большой любитель пострелять в индийскую фауну, обнаружил чудесную долину, большую часть которой занимало прелестное озеро с зеленой водой. Никакого населения здесь не было. Только обезьяны оглашали окрестные леса своим криком. Жители соседних долин со страхом рассказывали о чудовище, якобы обитавшем в озере. Бэррон в эти сказки не верил и застолбил здесь участок под поселение. Денег у него, судя по всему, было не меряно, так как изначально строительство и рекламу он оплачивал из собственного кармана. Наиниталь быстро рос. Новые поселенцы освоили сразу два самых удаленных берега Моллиталь и Толлиталь, между которыми вдоль северной части озера была проложена дорога, нынешняя Молл-стрит. Это единственная ровная улица в Наинитале, по которой ездят велорикши. Во всех остальных местах приходится передвигаться на своих двух или ловить такси.
В наследство от английского колониального господства нынешним наинитальцам досталась пара-другая зданий, в том числе католический собор, освященный в 1906 году архиепископом Агры. Здесь также есть методистская и пресвитерианская церкви. Но верующих-христиан немного. Католический собор находился всего в сотне метров от моей гостиницы, так что я любил захаживать туда по дороге в город. На службах обычно присутствовало три человека. Священник, сторож и я. Пару раз заходили туристы-индийцы.
В городе есть несколько индуистских храмов. Почти все они посвящены богине Наине. Меня ни в один из них не пустили дальше порога, а с порога, как вы догадываетесь, многое не рассмотришь. Когда я жаловался на брахманов другим наинитальцам, они возмущались. Как можно не пустить человека в храм, если это божье место? Но жрецы смотрели сквозь пальцы на проникновение туда туристов-мусульман и сикхов, а мне отвечали одно и то же: "Сюда ходят только индийцы".
Все население Наиниталя условно можно разделить на местное и приезжее. Местное - это коренные жители Уттаранчала, потомки крестьян-горцев. Внешне они напоминают южных европейцев, болгар или итальянцев. Есть типажи, достойные аборигенов французской Аквитании, высокие, чернявые, с бледной кожей и длинными носами. Они торгуют фруктами и другими продуктами питания, сдают в аренду участки земли или содержат маленькие закусочные, по площади чуть больше нашего туалета (зашел внутрь, обернулся вокруг своей оси и вышел). Уттараанчальцы всегда очень приветливы, любознательны и смешливы. Переведенные мною на английский язык анекдоты, пользовались среди них большой популярностью.
Большинство наинитальцев - приезжие или их потомки. Благодаря близости перенаселенного Уттар-Прадеша проблем с мигрантами нет. Скорее, наоборот. В основном, это индусы. Много сикхов и мусульман. Мечетей и сикских храмов в Наинитале не видно, так что представителей этих религиозных меньшинств можно назвать обделенными. В отличие от индусов, они более коммуникабельны. Я как-то близко сошелся с двумя братьями-мусульманами, владельцами местной строительной компании. Одного звали Мухтар, а второго - Шарик. Братья с собачьими именами очень интересовались жизнью за пределами Индии. Мухтар оказался любителем путешествий. Он пару раз ездил в отпуск в Непал и Бангладеш. Непал понравился больше всего, но свою жизнь Мухтар хотел бы и дальше устраивать в Наинитале. "Тут есть перспективы", - говорил он, но что это за перспективы, я так и не понял.
Примерно десять процентов жителей города составляют тибетцы. Внешне они очень отличаются от тибетцев, живущих в Дхармасале, главным образом некоторыми европеоидными чертами. Над озером, на склонах северного хребта тибетцы построили монастырь "гом-па". Рядом находится что-то вроде образовательного центра, маленькое одноэтажное здание с аудиторией, оснащенной лингофоннами и цифровым графопроектором. Несмотря на то, что тибетцы - беженцы, с обычными беженцами, людьми чаще всего обездоленными, они имеют мало общего. Благодаря щедрой международной помощи и собственной смекалке, они преодолели проблемы, связанные с бедностью и неустроенностью. Местные тибетцы - это монахи, владельцы магазинов, сувенирных лавок, учителя, врачи и крупные бизнесмены. Многие имеют высшее образование. В Наинитале есть Тибетский рынок, самое дорогое место в городе, где нет ни одного продавца-тибетца. Тибетцы держат лавки, а вот продавцами там работают индийцы. Десятилетия, проведенные за пределами родины, изменили образ жизни выходцев из самого высокого в мире нагорья. Тибетские женщины одеваются как индийки, носят яркие сари, любят золотые и серебряные украшения. На улицах Наиниталя часто встречаются симпатичные полукровки - результат любовной страсти мужчин-тибетцев и местных пассий. К межэтническим и межрелигиозным бракам наинитальцы относятся скорее положительно, чем отрицательно.
Единственным представителем европейской диаспоры является пенсионер-немец. Он живет в Наинитале вот уже десять лет, тренируя местную футбольную команду. Я наткнулся на пенсионера-футболиста совершенно случайно во время своей первой прогулки, когда в поисках интернет-кафе забрел к зданию муниципалитета. Немец очень обрадовался и пригласил зайти в бар, чтобы хлебнуть кружку-другую индийского пива. Он рассказал, что в молодые годы играл в сборной ГДР, много раз бывал в Советском Союзе, в том числе и в Минске. В Индии ему жить нравится. Зарплату здесь платят очень и очень скромную, зато маленькая по европейским меркам пенсия кажется просто сказочным состоянием. Шутки шутками, но старик - вдовец. Среди горожан он числится солидным женихом. Время от времени к нему приходят соседи, предлагая посвататься к той или иной местной красотке. Немец пока жениться не собирается, но кто знает, что там произойдет в будущем?
В Наинитале нет промышленности, и это хорошо. Иначе, над долиной, зажатой со всех сторон горами, стоял бы удушливый смог. Дома обогреваются с помощью электричества. Автомобилей немного. Бензин в Индии дорогой, и почти все владельцы автотранспорта предпочитают газовые двигатели. На единственной в городе бензоколонке дизельное топливо не пользуется спросом. По сравнению с Дели, Наиниталь - цитадель чистоты и порядка. На улицах много урн. Выброшенные на асфальт бумажки и целлофановые пакеты тут же подбирают нанятые муниципалитетом рабочие-ассенизаторы. На здании главного полицейского управления висит плакат на двух языках: "Полиция Наиниталя - ваш друг и помощник". Но самих полицейских я видел редко. Иногда по Молл-стрит прогуливалась парочка офицеров, нежно держащих друг друга за руки. Я поначалу принял их за представителей сексуального меньшинства. Однако оказалось, что в Индии так принято подчеркивать дружеские отношения, ничего больше. Офицеры были вооружены бамбуковыми палками, вели себя приветливо, отдавали честь проезжающим мимо на рикшах дамам и любившему пешеходные прогулки туристу из Беларуси.
Нищих нет или почти нет. В центре города крутится небольшая группа детей-тамилов, которую возглавляет девочка лет семи от роду. Она здесь самая старшая по возрасту и, похоже, самая искушенная в делах попрошайничества. Девочка умеет изображать калеку, выгибая спину, словно больной-паралитик, пускать слюни и вообще вести себя крайне отвратительно. Тайнами своего мастерства она делится с младшими братишками, учит их правильно стоять на коленях или притворяться калеками. Но даже ее, искушенную в профессии попрошайки, иногда подводит детская непосредственность. Однажды проходя мимо тамилов, я дал ее брату монетку в пять рупий. "Ого!" - воскликнула девочка и побежала за мной. С английским у нее был явный напряг. Поэтому она все время повторяла:
"Сэр, как ваши дела? Сэр, как ваши дела?"
Я только улыбался и шел дальше, не обращая внимания на протянутую ладошку. Девочка поняла, что одной фразы явно недостаточно и стала выуживать из памяти все ей известные слова:
"Сэр, отличное утро! Сэр, сегодня вторник! Сэр, вы здесь впервые? Сэр, я вас люблю!"
Вот это "я вас люблю" меня и сломало. Отсмеявшись, я полез в карман, но ни одной индийской монетки не обнаружил. Зато было немного российской мелочи. Девочка согласилась взять рубль и гордо вернулась к братьям. Всем своим видом она показывала: учитесь работать, малявки! В дальнейшем, увидев меня издалека, мальчики-тамилы неслись в мою сторону сломя голову, чтобы признаться в любви и получить в подарок монетку или банан. Этот безобидный рэкет иногда поощрялся белорусскими леденцами или местным пряным печеньем. Причем конфеты им нравились больше.
Но дети-тамилы не всегда попрошайничали. Иногда они зарабатывали на хлеб насущный, торгуя нехитрыми сувенирами - рисовыми зернами со свастикой, запаянными в обычную капельницу, или сторожили тюки с товаром на рынке. Постепенно мы стали друзьями. В день своего отъезда я угостил их мороженым. Дети подарили мне на память одно из своих рисовых зерен, и это был самый ценный подарок, который я получил во время своего путешествия.
Город живет благодаря туризму. Летом здесь целый месяц лежит снег, берега озера покрываются тонкой корочкой льда, и любители зимнего отдыха едут в Наиниталь со всей Индии, чтобы покататься на лыжах или просто полюбоваться на белые склоны гор. Говорят, что зимой приезжает много европейцев. Бывают туристы из США и Австралии. Летом с иностранцами напряг. Мне так и не посчастливилось встретить хотя бы одного. Лишь однажды на автостанцию пришел транзитный автобус со шведами. Они провели в Наинитале всего пару часов и уехали дальше в Алмору. Зато много туристов из Дели, Калькутты, Варанаси и даже Бомбея. Индийцы приезжают в Наиниталь, чтобы расслабиться. В большинстве случаев они просто гуляют вокруг озера, кутаясь в теплые кофты и свитера. Днем, когда воздух прогревается до двадцати пяти градусов, смотреть на эти "шерстяные" процессии очень прикольно.
С развлечениями на индийском курорте напряг. Дискотек и клубов нет. Есть какой-то танцзал, где по утрам собираются любители дыхательной гимнастики. Главное развлечение - катание на лодке по озеру. Иногда это безобидное занятие превращается в настоящий экстрим. Время от времени озеро обволакивают клубы тумана. Причем это происходит очень быстро. Секунда-другая, и вот уже вокруг тебя только молочная пустота. Даже собственных рук не видно. Опытные лодочники бросают весла и ждут, когда туман рассеется. Лодки постепенно дрейфуют по озеру, пока не начинают сталкиваться друг с другом. Иногда переворачиваются. Индийцы хорошо плавают, поэтому жертв не бывает.
Второе популярное развлечение - конные прогулки по горам. В центре города тусуются коневожатые, предлагая проехаться на лошади вокруг Наиниталя. У каждого фотоальбом. Кроме пейзажей, которые вам предстоит увидеть, на фотографиях изображены счастливчики, не преминувшие воспользоваться их предложением, в том числе какая-то ужасно знаменитая болливудская звезда. Естественно, каждый утверждает, что это именно он катал ее на коне. Если в их словах имеется хоть чуточка правды, звезде приходилось раз десять на день садится на лошадь, а потом с нее слазить, чтобы залезть на следующую. На реальную прогулку у бедняги просто не хватило бы времени!
Один из тусовщиков как-то пристроился ко мне и доверительно сообщил:
"Сэр, вы совершенно правы, когда отказываетесь от конных прогулок".
Я с удивлением посмотрел на него. Вроде бы я пока ни от чего не отказывался.
"Сэр, - продолжал этот потрясающий тип, - местные лошади маленькие. Ездить на них неинтересно. Вот у меня есть большой конь. Давайте завтра встретимся в одиннадцать часов утра и поедем к Чайна-пик. Меня зовут Мази, и я лучший гид в окрестностях. Обещаю, вы не пожалеете".
Ну, раз обещает, надо соглашаться! Но назавтра в одиннадцать часов его на месте не было. Зато другие "лучшие гиды в окрестностях" наперебой обещали, что я не пожалею, если поеду именно с ними.
"Нетушки, - отвечал я. - У меня был договор с Мази".
Мужчина, внешне цыган цыганом, отвел меня в сторонку и шепотом заявил:
"Сэр, Мази серьезно заболел, поэтому не смог прийти. Я его брат, и вы должны теперь ехать со мной".
Вчера Мази выглядел здоровее не бывает.
"Странно, - сказал я. - У Мази нет братьев".
"Да, - кивнул "цыган", - родных нет. Я - двоюродный".
Родственничек неудавшегося гида поймал такси, и мы поехали к конеферме. Ехать пришлось недолго. Таксист потребовал платы за транспортировку не только меня, но и "цыгана". Тот гордо отмахнулся и попросил не обращать на таксиста внимания. Мне привели засиженную мухами лошадку с грустными лиловыми глазами.
"Это Джонни-бой, - представил "цыган". - Он лучший скакун в Наинитале!"
Джонни-бой доверительно потянулся к моей руке и понюхал пустую ладонь. "Цыган" очень удивился, обнаружив, что я без посторонней помощи могу приладить седло. Конь вел себя смирно, пока я не попытался вскочить на него. Шарахнувшись в сторону, Джонни-бой тут же замер и с укором посмотрел в мою сторону.
"Ты чего это? - говорил он всем своим видом. - Такой солидный дядька, а все туда же - скачешь бедной лошади на спину!"
Вторая попытка оказалась более удачной.
"Цыган" пошел вперед. Конь засеменил вслед по горной дороге. Некоторое время он шагал ровно, пока дорога не стала слишком каменистой. Джонни-бой все время пытался остановиться или пройти в опасной близости от края тропы. Тут уж не до осмотра достопримечательностей. Приходилось следить за дорогой. С трудом, мы въехали на гору. Джонни дико заржал.
"Шабаш, - ласково произнес мой гид и повернулся ко мне: - Сэр, говорите ему это слово всякий раз, когда он начинает ржать, иначе дальше конь не пойдет".
Через час прогулки Джонни-бой так устал, что ржал не переставая. Я гладил его по холке и повторял этот загадочный "шабаш". Не очень-то и помогало. На всякий случай, я проверил ремни и крепления. "Цыган" прокомментировал это так:
"Я вижу, вы опытный наездник".
Был бы опытным, знал бы, что делать.
Мы немного отдохнули, сидя на мягкой траве. Джонни-бой недовольно отошел в сторону. Вместо того, чтобы, как всякий нормальный конь, заняться поеданием растительности, он облюбовал край обрыва и, похоже, медитировал, глядя на лесные массивы внизу.
"Может, он не здоров?" - спросил я "цыгана".
"Ну, что вы! - воскликнул гид. - Джонни-бой думает, что мы будем спускаться, и теперь присматривает хорошую дорогу".
На Чайна-пик мы так и не попали. Прогулка закончилась около Сноуи-Вью, небольшой площадки в горах, откуда по идее можно видеть заснеженные вершины Большого Гималайского хребта. Я заплатил "цыгану", и он ускакал, посоветовав воспользоваться на обратном пути канатной дорогой. Она находилась совсем недалеко. Рядом располагался небольшой рынок, где можно было перекусить и пострелять в тире по воздушным шарикам. Пока я стоял на Сноуи-вью, пытаясь разглядеть сквозь туман хоть одну снежную вершину, со стороны рынка пришла группа молодых туристов. Один из них панибратски хлопнул меня по плечу и спросил:
"Датчанин?"
"Белорус", - буркнул я.
"Белорус? Это твое имя?"
"Нет, национальность".
"И где же твоя страна находится?"
"В бывшем Советском Союзе".
Молодые люди переглянулись.
"Правда? - удивленно сказал тот, что хлопнул меня по плечу. - Ты выглядишь как настоящий советский человек. Очень сильный".
Я даже не улыбнулся. "Упитанный" и "сильный" в Индии почти синонимы.
На рынке мне повстречался пожилой торговец из местных горцев. Никаких товаров, кроме двух цветных халатов и странной высокой шапки, у него не было. Торговец ходил по рынку, оставив лавку под присмотром соседа, и не знал, чем заняться. Мое появление показалось ему важным событием. Он попросил вместе сфотографироваться, а потом предложил за небольшое вознаграждение проводить меня к старой губернаторской резиденции. По дороге он рассказал о жизни горцев. В старые времена они вели очень независимый образ жизни. Кое-где практиковалась полиандрия. Одна женщина могла брать замуж нескольких мужчин, обычно родных братьев. Дед этого торговца женился, когда ему не было и пятнадцати, и как раз попал в такую семью. Жена была старше младшего мужа лет на двадцать. Парень прожил с ней и старшими братьями пять лет, а потом бежал с любимой девушкой из родной деревни. Губернатор Наиниталя дал ему работу и кров, но старая жена еще долго доставала беглецов, требуя у губернатора вернуть бывшего мужа или хотя бы заплатить за него выкуп. Теперь подобные трагедии в принципе невозможны. В Уттаранчале полиандрия запрещена законом. В других индийских штатах она практикуется, хотя многомужество - это уже большая редкость.
Резиденция оказалась маленьким, частично перестроенным зданием. Никакого исторического интереса оно не представляло. Мы немного посидели на лавочке у крыльца. Торговец жевал печенье и дискуссировал со мной о христианстве.
"Вот, ты кто? Католик? Значит, веришь в папу римского? Как можно верить в человека?" - говорил он.
С ближайшей елки на землю вдруг спустилась обезьяна и осторожно приблизилась к нам. Торговец протянул ей печенье и, как ни в чем не бывало, продолжил спор. Обезьяна пристроилась рядом и стала внимательно слушать, что ж там так горячо обсуждают два человека.
"Вы с ней знакомы?" - спросил я у торговца.
Тот недоуменно посмотрел на меня.
"С кем? С обезьяной? Она же даже разговаривать не умеет!"
М-де, странная эта страна Индия. Медитирующие лошади, обезьяны-любители религиозных дискуссий. Кто мне поверит, когда я буду рассказывать об этом дома?
Кстати, с наинитальскими обезьянами у меня вышла довольно забавная история. Однажды, принимая в гостинице душ, я услышал, что в комнате кто-то хозяйничает без моего ведома. Накинув полотенце, я выскочил из ванной и обнаружил здоровенного самца макаки-резуса. Очевидно, он попал в номер через открытое окно. Теперь зверюга сидела на журнальном столике и скалила на меня зубы. Поняв, что я нападать не собираюсь, самец деловито перевернул тарелку с фруктами и печеньем, а потом схватил флакон с туалетной водой. Зря он это сделал. В Индии с нормальной мужской парфюмерией напряг. Одеколон или жидкость для бритья купить можно, но запах у них будет очень специфический. В общем, терять привезенное из Беларуси добро я не хотел, а потому, скрутив полотенце в жгут, начал наступление. Обезьян не растерялся, ловко открутил пробку и одним махом осушил флакон до дна, потом прыгнул на подоконник и был таков! Я быстро оделся и побежал к администратору. Тот вооружился длинной металлической палкой и поспешил в мой номер. Дверь я естественно закрыть забыл, и теперь пьяный макак пытался вновь проникнуть внутрь комнаты. Длинная палка не произвела на него соответствующего впечатления. Он встал в боевую стойку и показал зубы. Я ничего не понимал. Только что испугался полотенца, а теперь вот готов драться с палкой. Неужели так быстро подействовал одеколон? Ответ нашелся сам собой. На близстоящей елке за самцом наблюдала его пассия и еще пяток молодых макак. Пьяный обезьян не хотел в их присутствии сдаваться без боя. К счастью, обошлось без кровопролития.
Вечером в нашей гостинице появился новый лохматый житель - афганская овчарка, натасканная гонять обезьян. О славном боевом прошлом собаки говорили шрамы на морде, порванные уши и выбитый глаз. Несмотря на это, псина оказалась добрым и ласковым существом. Лаяла она исключительно на обезьян, пытавшихся ночью пробраться на балкон и повторить подвиг самца-алкоголика. Хозяин собаки, парень лет двадцати, рассказал, что мать этого афгана погибла в борьбе с резусами. У макак хватило мозгов натаскать на дерево камней, заманить под него собаку, а потом забросать ее до смерти. Вот такие они скверные существа, ближайшие родственники человека.
Третьим и, похоже, последним развлечением в Наинитале является зоопарк. На нескольких гектарах земли расположены вольеры с тиграми, оленями и различными нелетающими птицами. Все животные местные. Гордость зоопарка - здоровенный гималайский мишка. Был когда-то уссурийский или, как написано в каталоге, "сибирский" тигр, однако потом гость из далекой тайги заболел, его отвезли в Дели на лечение, где тигра прикарманил делийский зоопарк. Наинитальцы надеются на его возвращение.
Когда-то в окрестных лесах водилось много всякой живности. Даже сейчас местные жители находят в горах старые тигриные тропы. Наиниталь - родина знаменитого охотника Джима Корбетта. Он прославился благодаря тиграм и леопардам-людоедам, которых умел убивать из ружья одним выстрелом. Крестьяне боготворили Корбетта. Все-таки он спас не одну человеческую жизнь! Примерно в середине прошлого века охотник переквалифицировался в защитника природы и занялся спасением животных от людей. Странное дело, в Наинитале есть памятники Ганди и еще какому-то политическому деятелю Индии, а вот память о британце Джиме Корбетте никак не увековечена. Зато в Уттаранчале имеется замечательный национальный парк имени Джима Корбетта, и из Наиниталя туда отправляют туристические группы. Я не мог не воспользоваться такой возможностью, и в один прекрасный день купил билет на микроавтобус, направлявшийся в Корбетт-парк.
Вместе со мной туда ехало четверо женщин откуда-то из Бенгалии. Одна из них пыталась говорить со мной по-немецки и очень удивилась, когда поняла, что немецкого я не знаю. Как потом выяснилось, она была моей коллегой, преподавала историю в провинциальном колледже. Мы разговорились (уже по-английски), и бенгалка пересела поближе. Ее подругам это явно не понравилось. Они всю дорогу осуждающе косились на нас. В конце концов, женщина не выдержала и вернулась на прежнее место. В Корбетт-парке нас ждал одинокий реенджер (лесник по-нашему). Он сидел на раскладном стуле на обочине дороги и жевал длиннющую соломину. За спиной реенджера висело ружье, рассчитанное скорее на слонов, чем на дичь помельче. Когда наша маленькая компания вылезла из микроавтобуса, этот бравый джентльмен тут же предложил мне свой стул, а женщин заставил построиться в ряд. Прям, как в армии. Хорошо, что еще не устроил перекличку. Нас ожидал инструктаж. В Корбетт-парке довольно строгие правила поведения. Например, нельзя пользоваться сотовыми телефонами, плеерами и другими электроприборами. Нельзя громко разговаривать, кричать и жевать жвачку или пан-масалу. Нельзя собирать цветы, ломать кустарники и ветки деревьев. Ничто не должно нарушить хрупкое природное равновесие. Женщины по этому поводу отпустили пару шуток.
"Это не смешно, - строго сказал реенджер. - Здесь хозяева - звери и птицы. Люди - только гости".
Корбетт-парк занимает площадь, на которой вполне могло бы уместиться такое маленькое европейское государство, как Люксембург. Некоторые туристы приезжают сюда на неделю, а то и на две, переезжают с места на место и, таким образом, знакомятся с самыми разнообразными природными ландшафтами от горных лесов до низменных джунглей. У них есть возможность увидеть собственными глазами оленей, диких кабанов и мускусных крокодилов. Наша экскурсия была рассчитана всего на несколько часов. Главная изюминка - поездка через джунгли на слонах, а потом наблюдение за животными со смотровой вышки. Пока мы шли по тропинке через лес к слонам, реенджер спросил, есть ли в моей стране какие-нибудь национальные парки. Я рассказал о Березинском заповеднике и Беловежской пуще. Индийский лесник был очень впечатлен, когда узнал, что в Беларуси сохранились остатки древней мезолитической тайги и все еще можно встретить настоящих зубров. Я скромно промолчал о том, что на этих самых зубров у нас разрешают охотиться любителям трофеев из Германии и других богатеньких стран. В Индии за убийство даже больного горала можно загреметь в тюрьму на пять лет.
Слонов было двое: один большой и один маленький. Большой оказался парнем с немереным опытом вождения, и на него посадили женскую команду. Мне и реенджеру пришлось устраиваться на молодой слонихе. Я имел несчастье угостить слониху шоколадкой, так реенджер меня за это чуть не убил. Оказывается, слоны не только в стихах Корнея Чуковского любят шоколад. Но есть его им нельзя - начинается несварение желудка. Наша слониха где-то на пол пути совершенно распукалась. Всякий раз, когда сзади слышалось тихое "п-ф-ф", лесник качал головой и укоризненно смотрел на меня. Мне было совершенно неловко. Тоже мне отравитель слонов нашелся!
Индийский лес произвел странное впечатление. Он не такой уж и густой и не то, чтобы очень экзотический. Здесь растут с виду вполне обычные елки и сосны, попадаются деревья с белой корой и мелкими листочками (ни дать, ни взять наши березы!). Реенджер несколько раз обращал мое внимание на оленьи тропы и даже на заячьи следы. На счет следов я сделал вид, что поверил, потому что рассмотреть их со спины слона было невозможно. Зато я совершенно самостоятельно обнаружил маму и ребенка обезьян, сидевших на елке. Я как-то всю жизнь наивно полагал, что обезьяны обитают на пальмах. Но в горах Кумаон пальмы не растут, поэтому здесь макакам приходится приспосабливаться к хвойным деревьям.
"А что они едят?" - поинтересовался я.
"Все", - кратко ответил реенджер.
"И шишки тоже?"
"Чем шишки хуже всего остального?"
М-де, надо бы подсказать местной кондитерской индустрии на счет конфет "Макака на севере". Можно экспортировать в страны бывшего Советского Союза.
Смотровая вышка находилась на широкой поляне, отделенной от остального леса колючей проволокой. Рядом предприимчивый торговец открыл лавочку, где продавал чипсы, воду и различные напитки. Поскольку никаких дорог вокруг не было, все это добро ему доставляли через лес носильщики. Реенджер одолжил мне свой бинокль. Пока я рассматривал в него кроны деревьев, голубую ленту реки и горы вдали, одна из женщин-бенгалок дико заорала:
"Тигр! Смотрите, тигр!"
Я вздрогнул. Неужели через колючую проволоку на поляну прорвался свирепый хищник-людоед? К счастью, женщина догадалась ткнуть пальчиком в сторону леса, и я расслабился. Где-то далеко мелькало рыжее пятнышко. Даже в бинокль ничего особенного не рассмотришь.
"Да, тигр! - весело подтвердил наш сопровождающий. - Идет к реке".
"С таким же успехом это может быть олень или дикий кабан", - заметил я.
"Это тигр, - повторил реенджер. - Вы, сэр, не видели тигров, поэтому говорите всякую ерунду".
"То есть, как это не видел?" - возмутился я.
Женщина, гордая оттого, что сама обнаружила что-то ценное, с пафосом сообщила:
Рассказывая о развлечениях и национальном парке, все-таки стоит уточнить - я писал книгу, а, значит, мог отвлекаться от данного процесса лишь периодически. Где-то дней через пять после приезда в Наиниталь я столкнулся с нехваткой информации. Кое что можно было отыскать в международной компьютерной сети. Благо, с интернетом в Индии проблем до сих пор не возникало. Но на этот раз интернет сильно помочь не мог, и я отправился в поход по книжным магазинам. Книжных магазинов в Наинитале два. В первом продают всякую всячину, но в основном - школьную литературу и беллетристику. Индия - просто рай для англоязычного читателя. Книги здесь стоят порой в десятки раз дешевле, чем в США или Великобритании. Единственная проблема - найти что-то действительно стоящее. "Код да Винчи" занимает сразу два ряда. Что-то более серьезное, как правило, лежит в стороне, иногда в стопках. Похоже, в этих стопках даже продавцы не сильно ориентируются.
Второй книжный магазин находился всего в сотнях двух метров от первого. Покупателей здесь почти не было. Пара подростков крутилась около секции с компакт-дисками. Продавец, мужчина средних лет в очень и очень даже приличном костюме, читал книгу и, казалось, не обращал на меня внимания. Только, когда я приблизился к секции исторической литературы, он отвлекся и спросил:
"Сэр, я могу вам помочь? Кажется, вас интересует что-то серьезное?"
Мужчина говорил по-английски очень правильно, немного мягко и красиво.
"У вас университетское образование?" - удивленно проговорил я.
Продавец улыбнулся и ответил:
"Да, я закончил философский факультет в Дели".
"И теперь работаете простым продавцом?"
"Я - хозяин этого магазина".
Мы представились друг другу и пожали руки. Узнав, что я из Беларуси, индиец-философ поинтересовался, правда ли, что у нас есть деревня Достоево, откуда родом все Достоевские.
"Правда", - и я подарил ему открытку с видом на Достоево.
Мужчина был несказанно счастлив. Оказывается, книга, которую он держал в руках, как раз принадлежала творчеству известного русского писателя. Ну, а про Достоево он узнал из предисловия.
Нужных мне книг в его магазине не было. Продавец не растерялся и отвел меня в библиотеку, находившуюся прямо через дорогу. Каждый день я сотню раз проходил мимо этого здания и не обращал на него никакого внимания. Обслуживать меня библиотекарь поначалу отказался, но книжник-философ и тут помог. После пятиминутной дискуссии с библиотекарем было решено, что я внесу залог и смогу пользоваться библиотекой столько, сколько захочу. Так и поступили. Я гордо возвращался в свой отель со стопкой литературы по истории средневековой Индии. Книги я, конечно, потом вернул и получил залог обратно.
В Наинитале я провел двенадцать дней, вместо запланированной недели. Уезжать не хотелось, но надо было спешить в Дели, чтобы подтвердить свой обратный билет.
Город Индры
Ох, уж этот Дели! Густой горячий воздух днем, и какие-то странные, лишенные прохлады ночи. Я вернулся в Дели вечером и до умопомрачения торговался с моторикшей о доставке моего тела и вещей в Пахаргандж. Наверное, на эту самую торговлю ушло больше времени, чем на саму доставку. Но на этот раз мне удалось сбить цену почти в пять раз. Рикша, молодой симпатичный парень, по дороге рассказывал о городе.
"Видишь это здание? - говорил он мне. - Его построили русские. А вон в том доме живут чиновники из делийского муниципалитета. Очень хороший дом".
Я слушал в пол уха, разглядывая бетонные панельные блоки, и удивлялся, как же они похожи на наши многоэтажки! Разве что отсутствие стекол во многих окнах и лоджий говорило о местной специфике жизни. Странное дело, в центре Дели очень грязно. В спальных кварталах - терпимо. Спальные кварталы многих городов мира похожи друг друга как близнецы-братья. Было бы преувеличением назвать делийский "спальник" полным аналогом минского. Но разница не очень большая: у нас растут тополя и ели, у них - бананы и пальмы. В свете одиноких фонарей даже люди казались очень похожими на наших, словно и не уезжал никуда за несколько тысяч километров от дома.
На Мейн Базаре царила сутолока. Индийцы, европейцы, тайцы и еще бог знает кто ходили вперед-назад, делали покупки и торговались. На базаре как на базаре! Впервые за десять дней я увидел обнаженные женские ноги. Девушка-европейка в черной майке и коротких шортах стояла ко мне спиной и выбирала фрукты. Я ее окликнул, даже не осознавая, что делаю. Девушка повернулась. Господи, да это же Одрин! Ирландка одарила меня самой очаровательной в мире улыбкой. Мы обнялись и расцеловались. В моменты бурных встреч людям свойственно задавать друг другу глупые вопросы. Вот и мы в один голос заорали: "Привет! Как поживаешь?" Без всяких вопросов было понятно, что Одрин поживает очень и очень неплохо. Она здорово похорошела: загорела, подтянулась и стала. сексуальнее что ли. Я тоже, наверное, выглядел на все сто. Пользуясь случаем, Одрин пустила в ход свои большие губы и хлопнула мне в щеку еще добрый десяток поцелуев. Индийцы вокруг оборачивались. Торговец фруктами и мой моторикша прямо светились от счастья. Наверное, им казалось, что они стали свидетелями долгожданной встречи влюбленных. Я бы и сам так подумал, если бы увидел что-то подобное в Минске. Когда я повернулся к моторикше, чтобы расплатиться, он тихо сказал:
"Хорошая девушка, сэр".
"Плохих у нас нет", - ответил я и подмигнул.
Одрин предложила зайти в бар. Мы взяли по бутылочке пива и принялись рассказывать друг другу о том, что произошло c момента нашего расставания. По словам девушки, они с Брайаном вовсе не исчезли тогда в Дхармасале, а всего лишь отправились на автостанцию, чтобы положить там вещи - таскаться с тяжелыми рюкзаками им не хотелось. Брайан остался на станции, чтобы присмотреть за поклажей. Одрин сходила на рынок, где затоварилась листовым чаем, а потом отправилась за нами в отель, где и обнаружила, что мы благополучно уехали праздновать день рождения далай-ламы. Они с Брайаном не волновались, так как Верхняя Дхармасала - маленькое селение, и мы просто обязаны там были встретиться. Им действительно повезло: они совершенно случайно наткнулись на Эйли, а затем в толпе паломников увидели меня. Только я не слышал их призывных голосов и исчез раньше, чем верткий Брайан успел подбежать ко мне. Из Дхармасалы ирландцы уехали в Шимлу, а затем - в Манали. Одрин познакомилась с парнем-израильтянином и откололась от основной группы. В Дели она вернулась только вчера, но сидеть здесь не собиралась. Новый друг звал ее в Катманду. Мой рассказ о Наинитале девушке понравился. Она очень подробно расспрашивала о Корбетт-парке и, в конце концов, спросила, не собираюсь ли я вернуться обратно в горы, а заодно прихватить ее с собой. Таких планов у меня не было.
Одрин допила пиво и начала собираться. Ее ждал красавец-брюнет из Ближнего Востока.
"Может, подскажешь какой-нибудь недорогой отель?" - спросил я.
"Здесь полно отелей", - ответила ирландка и поспешила к выходу.
Одрин была права. Отель я нашел в трех шагах от бара. Он находился в очень удобном месте - прямо напротив располагались интернет-кафе и меняльная контора. Номер достался без кондиционера, но он мне больше и не был нужен. Я успел привыкнуть к индийской жаре. Зато у меня было аж три вентилятора и два телевизора. Зачем в одном номере два телевизора, я так и не понял. Хозяин гостиницы никаких внятных объяснений дать не мог.
Комната к моменту моего прибытия не была убрана, и хозяин отрядил парня по имени Джая разобраться с оставшимся от предыдущих посетителей мусором. Я сидел на рюкзаке рядом с номером, а Джая старательно махал щеткой, заодно развлекая меня рассказами о посетителях родного отеля. За год работы в этом заведении ему удалось познакомиться с кучей народа из разных стран, в том числе с парочкой из Узбекистана и польскими бизнесменами, постоянно наведывающимися на Мейн Базар ради индийских сувениров. Джая даже запомнил пару фраз на польском языке, кстати, очень неприличных. Из Беларуси он пока никого, кроме меня, не видел, но это его не смущало. В маленькой гостинице часто останавливаются представители экзотических стран. Что это за экзотические страны такие? Южная Африка, Люксембург, Болгария, Югославия, Чечня.
"Ты видел живых чеченцев?" - с интересом спросил я.
"Да, - кивнул парень. - Они очень похожи на арабов, тоже мусульмане".
"Каким же ветром их занесло в Дели?"
"Бизнес", - просто ответил Джая.
Я вспомнил рассказ знакомого геолога о встрече с представителем Ичкерии - где бы вы думали? - в Конго, недалеко от известного леса Итури. Уроженец Кавказа держал торговую точку и успешно вел дела с местными пигмеями. Так что ничему удивляться в этой жизни не приходится.
Убираясь в ванной, Джая нашел под умывальником пустую упаковку из-под женских колготок и тут же спрятал ее в карман.
"Зачем она тебе?" - удивился я.
Оказалось, ради картинки с женскими ножками. Для молодого индийца это была крутая эротика, граничащая с порнографией. В общем, дешево и сердито, зато интересно. Не то, чтобы в Индии очень строгие нравы, и эротика совершенно недоступна. В квартале Пахаргандж не редко можно встретить европеек в топиках или полупрозрачных майках. Индийки так, понятно, не одеваются. Им по душе яркие сари. Но на улицах Дели в вечерний час немало парочек, беззаботно обнимающихся на виду у честного народа. Целующихся индийцев я не видел. Зато видел весьма эротический рекламный плакат на Чандни Чоук - в самом сердце старого города. В любом интернет-кафе при загрузке всплывают заглавные страницы порно-сайтов. В Шимле почти открыто торгуют порнографическими видеокассетами из Мадраса. Ну, а "Камасутра" в картинках или без картинок продается в любом книжном магазине. Тем не менее, индийских мужчин продолжает терзать голод по настоящей эротике. Государство не приветствует открытой торговли специальными журналами или газетами с "купальником недели" на последней странице.
После уборки Джая еще некоторое время сидел в моем номере. Для него это была маленькая возможность отхалявить рабочие часы, а для меня - поболтать с индийцем. Мой новый знакомый рассказал о том, что приехал в Дели из Канпура. В родном городе трудно найти работу. Здесь же можно жить за небольшую зарплату и койку в общей для работников гостиницы комнате. У Джаи большие планы на будущее. Он хочет познакомиться с девушкой из приличной семьи и жениться ради денег и связей ее родителей.
"Извини за нескромный вопрос. А у вас межкастовые браки практикуются?"
"Какая разница, из какой касты моя жена? Она вообще может быть мусульманкой. Главное, чтобы ее семья занимала хорошее положение в обществе".
"В таком случае, тебе проще найти жену среди иностранок, останавливающихся в этом отеле".
Джая как-то нехорошо усмехнулся.
"Иностранкам очень нравятся индийские мужчины, но они спят с ними только за деньги", - ответил он.
Для непонятливых (а я был непонятливым) индиец объяснил, что деньги платят женщины мужчинам, а не наоборот. Для некоторых обитателей Пахарганджа это одно из средств к существованию.
Вскоре его позвал хозяин. Парню предстояла уборка других комнат. Вот так Джая вкалывает с утра до ночи за тысячу рупий в месяц и мечтает о чем-то светлом - богатенькой делийке с обеспеченными папой и мамой. Таких парней, как Джая, в Дели пруд пруди. Молодые бедняки из индийских Рыбокоровинсков и Лошадинокопытсков. Некоторым из них действительно везет. Они находят другую, более высокооплачиваемую работу или поступают в вузы. Наверняка, есть и те, кому удалось соблазнить глупышку из среднего класса. Я не стал спрашивать у Джаи, счастлив ли он, потому что каждый человек понимает счастье по-своему.
На следующий день я отправился на Толстой Марг в поисках представительства "Аэрофлота". Найти его было нетрудно. Вот только девушка, с которой пришлось там общаться, оказалась немного странной. Минут двадцать она изучала мой паспорт, а потом поинтересовалась, как я собираюсь лететь в Россию без российской визы. Мои заверения о том, что я могу туда попасть без визы ее не убедили, и она пошла консультироваться с начальством. Вернулась с широкой улыбкой и сладким голосом сообщила:
"Все в порядке. Граждане Беларуси могут въезжать в Россию без виз".
Вот спасибочки! Могла бы и не говорить об этом.
Пока девушка ходила к начальству, я немного осмотрелся. В офисе было полным-полно посетителей. Причем, все индийцы. Похоже, полеты в Россию здесь пользуются повышенным спросом.
На обратном пути случилась неприятная история. Ко мне прицепился чистильщик обуви. Поскольку я не собирался воспользоваться его услугами, он нашел весьма скверный способ заинтересовать иностранца - бросил мне на сандалии комок грязи. Я так расстроился, что совсем забыл о приличиях, и вытер заляпанный грязью сандаль о его белоснежную "паджаму". Чистильщик разразился громкими проклятиями. Через несколько секунд вокруг нас собралась огромная толпа. Народ шумел и чего-то мне доказывал. Если вы когда-нибудь оказывались в шумной толпе цыган, то сможете понять, что я чувствовал в тот момент. Выйти из нее невозможно, стоять и молча терпеть - тем более. В конце концов, подошел полицейский. Он выслушал чистильщика, затем меня и вынес приговор: чистильщик чистит мне сандалии, а я сполна плачу за его работу. Чистильщик видимо решил, что решение полицейского в его пользу, и, когда моя обувь вновь заблестела на солнце, потребовал двести пятьдесят рупий. Полицейский милостиво снизил цену в десять раз. Наверное, и это была завышенная плата, потому что чистильщик просиял. Что ж, его грязная "паджама" полностью окупилась.
Вообще, в Дели процветают обман и разводы клиентов. То и дело к вам подходят сомнительные товарищи, собирающие деньги для бедных или, что еще лучше, для детей. Здесь есть профессиональные чистильщики ушей и торговцы воздухом. Ладно бы только в магазинах, даже в музеях и зоопарке кассиры химичат со сдачей. Рикши умножают цены за проезд в десять, а то и в двадцать раз. Хуже всего то, что обманывают не только приезжих, но и своих. Постоянная погоня индийцев за деньгами утомляет и разочаровывает тех, кто приезжает в Индию в поисках духовности. Многие туристы изначально уверены, что народ здесь занят не поисками мирских благ, а спасением в следующей жизни. Как признавался мне Брайан, он ожидал увидеть медитирующих аскетов, а нашел вечно жаждущих наживы обманщиков. Дело, наверное, в том, что Индию до сих пор воспринимают в рамках "Бхагаватгиты" и "Трипитаки", книг, написанных тысячи лет назад. К тому же писали их люди духовного звания, которых интересовало то, каким должен быть мир, а не какой он есть на самом деле. Осмелюсь предположить, что во времена царевича Рамы процветала та же жажда наживы, что и сегодня. Только европейские читатели предпочитают не видеть написанного между строчек. Ну, а тем, кто приезжает в местные ашрамы или духовные центры, гуру советуют не обращать внимания на окружающую действительность. Саи Баба, например, рекомендует выходить из ашрама лишь в самых крайних случаях. Очень мудрый совет - приехать в другую страну и не увидеть ее.
О том, как относятся современные индийцы к духовности, косвенно говорит следующий случай. В тот день я зашел в одну из лавок на Палика Базаре, чтобы купить подарки для друзей и знакомых из Беларуси. Торговец оказался живым и общительным парнем. В конце нашего разговора он сказал следующее:
"Многие иностранцы приезжают к нам, осматриваются и делают вывод, что Индия - очень бедная страна. Это далеко не так. Индия - богатая страна. Просто нас не интересуют материальные ценности, одежда, дома или машины. Нас интересуют только наличные деньги".
Он не шутил. Сказано все было очень серьезно.
Индийцы - очень необычные люди. У них свои мерки хорошего и плохого. Странное дело, те, кто пытался меня обмануть, не спешили тут же исчезнуть или раствориться в толпе. Они, как правило, хотели еще и пообщаться за жизнь, расспросить о семье и детях, дать пару ценных советов, в том числе и о том, как сберечь свое имущество, не быть обманутым или обворованным. Никогда толком не знаешь, сердится на них или нет. Для большинства представителей традиционных сообществ характерно циклическое мышление. Для жителей Европы и других модернизированных стран - линейное. Индийцы умеют думать одновременно циклично и линейно. Очень странное свойство, потому что обычно переход от одного способа мышления к другому приводит к невротическим расстройствам, стрессам и даже самоубийствам. В Индии с психическими заболеваниями не хуже, чем везде. Похоже, нам, жителям стран бывшего Советского Союза, в которых происходят быстрые и довольно болезненные трансформации, стоит внимательней присмотреться к данному феномену.
Дели - шумный многолюдный город, но он просто переполнен достопримечательностями. Раз уж я здесь оказался, следовало посмотреть если не все, то хотя бы половину. Внимательно изучив бесплатную карту, я решил начать со Старого форта или, как его называют индийцы, Пураны Килы. Он был возведен по приказу могольского императора Хумаюна и некоторое время служил центром столицы империи. До наших дней сохранились лишь развалины, но, как и любой историк, развалины я обожаю. До Пураны Килы меня довез моторикша. Место оказалось весьма симпатичным. Обсаженная пальмами дорога (на каждой пальме табличка "Сохраним зеленые насаждения Дели"), озеро, по которому скользили маленькие лодки, рядом зоопарк и еще более старые развалины Феруз-шах Котлы. Но начал я осмотр все же со Старого форта.
Было воскресенье. В зоопарк и Пурану Килу набежало много народа. Ко мне пристроился бойкий мужичок, решивший немного подработать гидом. Пришлось его отвадить, указав на двух негров-иностранцев, скучающих около входа. Внутри рос чудесный сад, были разбиты цветники, под деревьями на травке сидели молодые люди. Я тоже немного посидел на травке, потягивая лимонад и рассматривая когда-то мощные крепостные стены. В Старом форте до сих пор проводятся археологические раскопки. Находки весьма любопытны. Археологи установили, что Хумаюн выбрал место какого-то более старого поселения. Люди пришли сюда еще в доисторическую эпоху. Некоторые серьезно утверждают, что легендарный город Индрапрастха, упоминаемый в древней поэме "Махабхарате", находился именно здесь. Так это или нет, сказать трудно. У этой гипотезы есть и противники. Они вообще не верят в существование Индрапрастхи. "Ну, и пусть себе не верят", - думал я, гуляя по тропинкам между развалинами. Было приятно думать, что где-то подо мной находятся остатки города Индры, основанного древними ариями.
Рядом несла свои воды священная река Ямуна. Теперь она грязная и пахнет не очень приятно. Но во времена мифического князя Арджуны все выглядело иначе. На высоких берегах паслись стада коров. Женщины набирали в глиняные кувшины чистую воду. Где-то неподалеку мужчины строили храм.
Стоило мне только подумать про древний храм, как среди зарослей лопухов я обнаружил пролом в стене с видом на реально существующий храм Шивы. Рядом остановилась группа индийцев. Им тоже понравился пролом, и они начали фотографироваться на его фоне. Одному мужчине пришла в голову светлая мысль сфотографировать своего сына рядом с иностранцем. Пришлось согласиться. Я положил парню руку на плечо, и это вызвало у окружающих восторг. Затем со мной решила сфотографироваться его невеста. Ей руку на плечо положить не разрешили. Тогда я нагло взял девушку за талию. Мужчина быстро оглянулся, щелкнул нас и поспешил забрать невесту сына из моих объятий.
Делийский зоопарк - место довольно странное. Он самый большой в Индии и по площади, и по количеству животных. Осмелюсь предположить, что плотность этих самых животных на каждый квадратный метр тоже самая большая в стране. Олени, обезьяны, тигры и прочие неразумные существа вынуждены проводить свою жизнь в малюсеньких вольерах. Запах стоит соответствующий. Оставшуюся часть территории занимают деревья и люди. Стоило мне только пройти внутрь, как я тут же был атакован нищими. Один из них сунул мне под нос изувеченную руку и стал что-то лопотать на дикой смеси английского и хинди. Понятное дело, я ничего не понял. Лишь в самом конце услышал слово "лепра". Лепра? Боже ж ты мой, это слово означает "проказа". Может быть, нищий здорово врал на счет своих болячек, но я решил не проверять и бросился от него с такой скоростью, что только пятки сверкали. Не хватало еще подцепить неприятную и мало излечимую болезнь!
Я немного прогулялся по аллее, обсаженной яркими алыми цветами и пальмами, выпил стаканчик грейпфрутового сока и даже посидел на лавочке рядом с компанией молодых людей что-то живо обсуждавших между собой. Над кронами деревьев летали какие-то белые птицы. Я с удивлением обнаружил, что это цапли. Молодые люди внезапно закончили спор и обратились ко мне. Оказывается, это были христиане - представители объединенной индийской церкви. Чем они занимались в зоопарке в воскресный день? Богоугодным делом - ловили не познавшие Христа человеческие души. К счастью, на меня их миссионерские рвения не были направлены. Я и так, по их представлению, был хорошим христианином. Они интересовались, нравится мне в Индии, и что я вообще думаю про их страну. Я подумал, потом пожал плечами и сказал, что, конечно, мне здесь нравится. Тут полно экзотики. Вот в моем родном городе очень маленький зоопарк. Там только одна цапля, да и та не летает, потому что общипана как курица. Ей разрешают гулять между вольеров вместе с такими же общипанными аистами. Если выбирать между Дели и Минском, я голосую за Дели!
Молодые люди с удивлением переглянулись. Они хотели услышать что-то другое, а не рассказ о цаплях. Один из них назвал себя Джорджем и деловито пожал мне руку.
"Вот, скажите, сэр, нравятся ли вам наши грязные улицы и обилие нищих?" - спросил он.
"Нет, - честно признался я, - нищета никому не может понравиться. Но в разных странах люди живут по-разному. У нас тоже есть нищие, и в Западной Европе они есть. Однако люди путешествуют не ради осмотра нищих кварталов, а ради полезного опыта. В Индии этого опыта можно наковырять целый контейнер".
"Какой еще контейнер?" - Джордж был явно озадачен.
Он решил объяснить, что имеет в виду, и рассказал о том, что ездил недавно к родственникам в Англию. Поездка оказалась очень продуктивной. Парень побывал сразу в нескольких городах - родственниками его бог не обидел. Вернулся Джордж в родную страну с тяжелым бременем культурного шока. Любимая и ненаглядная Индия вдруг показалась ему совершеннейшим сараем по сравнению с чистенькими английскими городами. Да и жили его небогатые родственники намного лучше, чем он сам в Дели. Каждый день его водили по ресторанам, показывали старинные памятники и здания. Теперь он живет с грустью в сердце и доказывает друзьям, что окружающий их мир - сплошной бардак. Я улыбнулся, потому что когда-то чувствовал то же самое, впервые побывав в сытой западной стране.
"Англия - это Англия, а Индия - это Индия. Если бы я хотел увидеть шотландских гвардейцев в лохматых шапках, то отправился бы в Лондон. Но я приехал сюда. Значит, у вас не хуже, а, если честно, то даже лучше, - ответил я. Потом, помолчав, добавил: - Вот примут все индийцы христианство, тогда обязательно заживете, как в Англии".
Конечно, я шутил. Но молодые христиане восприняли мои слова серьезно и обрадовались. Только Джордж остался грустным. Он сомневался, что поголовное обращение в праведную веру собратьев-индусов, парсов, сикхов, джайнов, буддистов и мусульман произойдет при его жизни.
Мы вместе отправились гулять по зоопарку. Посмотреть здесь было что. Индийская земля щедра на всякую живность. Ассамские носороги, гималайские медведи, бенгальские тигры, деканские волки (те самые, что воспитали Маугли). Но меня больше всего привлек вольер с гуджаратскими львами. Считается, что львы - коренные жители Африки. Так оно и есть. Почти так. Когда-то давно львы обитали на всей территории Южной и Западной Азии. Были они и на юге Европы. Помните миф об убийстве льва Гераклом? О нападении львов на людей писали древние шумеры и хетты. Львов упоминает и Библия. Однако в борьбе между человеком и львом победа осталась за двуногим прямоходящим. Львов в Азии не стало. Лишь на западе Индии сохранилось несколько особей, да и то только потому, что они находились под покровительством местных раджей. Раджи не были большими любителями дикой природы. Просто у местных правителей было заведено время от времени охотиться на львов, и другим они этого делать не позволяли. Оставшихся в живых представителей семейства кошачьих переселили на остров подальше от человеческих глаз. Там они со временем размножились, стали переплывать на большую землю и воровать у крестьян скот. В индийских средствах массовой информации даже обсуждали, что делать с проклятыми хищниками. Убивать вроде некрасиво. Все-таки исчезающий вид. Терпеть тоже нет мочи. Пусти их в другой заповедник - перегрызут не менее исчезающих копытных. Дело решила непонятная болезнь, неожиданно вспыхнувшая среди четырехлапых островитян. Половина сама собой сдохла. Теперь поголовье диких львов восстанавливается. Скоро опять примутся воровать коров и овец.
Азиатские львы - небольшие животные. В делийском зоопарке они ведут себя смирно и не отказываются от подачек прохожих. Понятное дело, мяса им не предлагают. Рядом в вольере сидят их африканские собратья, здоровенные, гривастые и злые. Сунь руку с куском хлеба в руке - обязательно руку откусят, а хлеб выплюнут. Но индийцы своих львов уважают. У них имя Лев (на местном языке - Сингх) могут брать лишь представители варны кшатриев. Жители острова Шри-Ланка называют себя сингалами, то есть людьми-львами. У нас в Беларуси тоже к зубрам относятся с трепетной любовью, но имен по типу Зубр Петрович или Зубр Станиславович не носят и предпочитают называть себя бульбашами, а не людьми-зубрами.
Мы расстались с индийскими христианами. Я пошел в сторону Феруз-шах Котлы, а они обратно в зоопарк приобщать соотечественников к их вере. На прощание я подарил Джорджу значок с гербом Минска. Надеюсь, изображение Святой Девы с ангелами ему понравилось.
Чтобы пройти в Пурану-Килу или зоопарк, надо купить билет. Стоит он по местным меркам немало. А вот Феруз-шах Котла совершенно бесплатная. Феруз-шах жил в четырнадцатом веке и прославился своей ученостью. Правитель из него был неважный, зато он умел строить. К сожалению, большую часть построенного Феруз-шахом разрушил среднеазиатский полководец Тамерлан. Дело завоевателя завершили последующие правители и само время. Теперь развалины Феруз-шах Котлы окружает вполне современный город, но это только придает им неповторимое очарование. Здесь мало посетителей. Десяток ребятишек, пара нищих и я. Можно подняться по крутой каменной лестнице на остатки башни у ворот, зайти в до сих пор действующую мечеть или посидеть около водоема-баоли. Между камней шмыгают полосатые белки. Купол мечети служит пристанищем для многочисленных птиц. Рядом находится парк роз. Но идти туда не имеет смысла. Розы цветут в зимние месяцы. Сейчас лето, слишком жарко и влажно для капризных цветов.
На часах было около пяти вечера. Быстро, однако, бежит время. Я в растерянности изучал карту Дели. В городе было так много интересных мест, что и за неделю все не пересмотришь. Национальный исторический музей, музей почтовых марок, музей железнодорожного транспорта, музей Ганди, колонна с эдиктами царя Ашоки, бахаистский храм Лотос и так далее, и так далее, и так далее. Я решил не останавливаться и махнуть в Южный Дели, туда, где когда-то мусульманские правители Индии основали нынешний город, где активно вели строительство персы, Моголы и англичане. Моторикши требовали слишком много. Не хотелось платить почти в десять раз дороже. Я еще раз изучил карту и направился в Южный Дели пешком. Это была грубая ошибка, потому что на карте расстояние выглядело невинно маленьким, а вот на масштаб я посмотреть поленился.
Вначале мой путь лежал вдоль трассы, по которой как угорелые носились автомобили. Потом - по узкой улочке среди пальм. На карте улочка значилась как широкая магистраль. Вначале я даже подумал, что ошибся. Но надпись на одной из стен говорила, что никакой ошибки здесь не было. Время от времени меня кто-нибудь окликал.
"Сэр, - неслось мне вслед, - куда вы идете? Вы не туда идете! Там ничего нет. Сэр, вам нужна помощь".
Пока я прекрасно чувствовал себя и без посторонней помощи. Однажды я остановился около десятка лавочек, решая, в какую зайти, чтобы купить воду и что-нибудь перекусить. Хозяин одной из лавок тут же покинул насиженное место за прилавком и доверительно спросил:
"Сэр, вы откуда?"
"Из Монголии", - ответил я.
"Замечательно, сэр! Мой брат живет в Монголии! Заходите. Я знаю, что нужно монгольским покупателям!" - закричал лавочник.
Если бы он рассказал смешной анектод, то не смог бы развеселить меня больше. В Монголии нет индийцев, а в его лавке не было ничего полезного, что выбрал бы житель Улан-Батора или Дархана.
Еще метров через сто я обнаружил небольшую харчевню, откуда вкусно пахло свежеиспеченными лепешками. Около харчевни стоял зазывала и приглашал войти внутрь. При этом он издавал звуки, какими мы обычно подзываем к себе кошек: "Кс-с-кс-с-кс". Я соблазнился на чашечку чая с сэндвичем. Повар соорудил бутерброд из лепешки и кусков сыра с яйцом, такой огромный, что в рот не засунешь. Рядом за столиком сидела парочка, парень с девушкой.
"Сэр, из какой вы страны?" - спросила девушка.
"Из Барбадоса".
"Это где?"
"В Вест-Индии".
"В Вест-Индии? Сэр, вы совсем не похожи на индийца".
Парень кратко пояснил незнающей подруге, где находится Вест-Индия.
"Сэр, вам нравится в Индии?" - продолжала допытываться девушка.
"Нравится".
"А что вы делаете в нашем районе?"
"Иду в Лал-Коту".
"А почему вы не воспользовались автобусом?"
"Хочу размять ноги".
Между молодыми людьми возникла небольшая дискуссия. В конце концов, девушка с победоносным видом сообщила:
"Мы идем с вами. Покажем дорогу, а заодно прогуляемся".
Судя по лицу ее парня, ему не слишком улыбалось тащиться за тридевять земель. Когда мы вышли из харчевни, он в надежде на чудо сказал:
"Здесь недалеко храм Лотос".
"Мы идем в Лал-Коту", - отрезала подруга.
Они шли молча позади. Я несколько раз пытался их разговорить, но молодые люди отвечали кратко и без охоты. Зачем они увязались за мной? Может быть, действительно хотели прогуляться или желали убедиться, что со случайно оказавшимся в их квартале жителем далекой Вест-Индии ничего не произойдет плохого. В Лал-Коту мы пришли тогда, когда последние лучи солнца уже скользили оранжевым веером по земле, отражая на ее поверхности длинные серые тени. Молодые люди пожелали мне всех благ и повернули обратно. Без них стало вдруг как-то одиноко, и я поспешил к древним стенам знаменитого памятника.
Лал-Кота была основана в начале прошлого тысячелетия, как раз тогда, когда Европа прозябала в глубоком Средневековье. Наверное, если бы кому-нибудь из европейцев посчастливилось в те времена увидеть громадную крепость с тринадцатью воротами, они бы были удивлены и подавлены не меньше, чем индиец Джордж после посещения Англии. Лондон, Париж, Киев и даже Рим выглядели заурядными провинциальными поселками рядом с городом, предшествовавшему нынешнему Дели. Мне в некотором смысле повезло. Я прибыл в Лал-Коту десятью веками спустя, когда ее размеры уже не выглядят столь потрясающе. Вдобавок, над Лал-Котой поработало время. В конце двенадцатого века мусульмане построили здесь мечеть Кувват. В строительстве принимали участие и местные мастера-индусы, так что при желании можно заметить абсолютно нехарактерные для ислама архитектурные черты. Например, каменные колонны и не до конца сбитые с фундамента фигуры людей и животных.
Но самая большая достопримечательность Лал-Коты - это знаменитая железная колонна, установленная на пять или шесть столетий раньше самой крепости-города. Она не падает и не ржавеет, не гнется и не деформируется. Умники-завоеватели пытались свалить ее с помощью пушек. Колонна устояла. Следы от попадания ядер, конечно, остались на поверхности, но разглядеть их в сумерках мне не удалось. Мастерство древних умельцев поражает. Каким образом им удалось отлить это чудо, потом установить? Почему колонна не ржавеет? Ответов на эти вопросы не знает никто. Ученые, местные и приезжие, бились над этой загадкой десятилетиями. Все, что они выдали миру - это, мол, климат здесь сухой, поэтому ржавчины не видно. Но всякий побывавший в Дели признается, что на земном шаре есть места, куда более засушливые. Летом здесь идут муссонные дожди, а, когда дождей нет, воздух все равно насыщен влагой. Как признался старик-сторож, колонну иногда даже обливают водой. Ничего ей не делается! Кроме того, надо вспомнить, что ныне железный столб находится в городской черте, а в городе случаются вредные выбросы и прочие неприятности, загубившие сотни подобных памятников. Для любителей всяких аномальных явлений существование колонны - неоспоримое доказательство вмешательства в наши земные дела инопланетян или обитателей параллельных миров. Мне лично нравится шальная гипотеза о магах, спустившихся с гор и решивших сделать индийским царям вот такой подарок. Даже, если магов-горцев на самом деле не было, без магии все равно не обошлось. Иначе почему бы мне в Лал-Коте так понравилось?
Я вернулся в Пахаргандж уже ночью, когда даже самые стойкие торговцы закрывали свои лавки. Старый продавец благовоний молча катил свой огромный велосипед, на который навешал кучу сумок с упаковками для ароматических палочек. Видимо, торговля сегодня не заладилась. Выглядел дед ужасно уставшим и разочарованным в жизни. Проходя мимо меня, он бросил: "Сэр, вы выронили деньги". Действительно, рядом со мной лежала купюра, но не моя. Вряд ли я мог выронить сотню швейцарских франков. Дед согласился разделить находку пополам. К счастью, в соседней меняльной конторе все еще сидел ее владелец-сикх. Он немало удивился, что это нам вдруг приперло менять деньги ночью, но все-таки согласился. Старик-благовонщик на радостях подарил мне и сикху по здоровенной пачке ароматических палочек. Вот так и закончился день знакомства с древним городом Индры.
Если вы думаете, что на этом мой поход по Старому Дели закончился, то сильно заблуждаетесь, потому что до сих пор я увидел в лучшем случае половину того, на что стоило посмотреть. Самую интересную и наиболее посещаемую часть города, Шахджаханабад, я оставил, так сказать, на закуску и отправился туда в самый последний день пребывания в Индии.
Шахджаханабад был построен в семнадцатом веке. Его самую известную часть составляет Лал Кила или Красный форт. Именно в нем пятнадцатого августа 1947 года человек со странным именем Джавахарлал Неру провозгласил независимость Индии. Все остальные важные достопримечательности размещены в кварталах напротив. Особенно на карте выделяется улица Чандни Чоук. Она просто испещрена красными точками с номерами мест, рекомендуемых для посещения. В основном, это базары. Но в Индии базар базару рознь. Например, Мейн Базар - это настоящий город-базар. На Чандни Чоук размещаются специализированные рынки. Мой путеводитель обещал также дешевые книжные магазины. Тольки ради них стоило поехать в эту часть Дели!
Моторикша, нанятый мною около вокзала Нью-Дели, оказался католиком. На переднее стекло своей повозки он прилепил стикер с лицом матери Терезы. На шее у него болтался большой серебряный крест. Вроде бы было приятно встретить в далеко некатолической стране единоверца. Но единоверец в результате оказался порядочным пройдохой и содрал с меня вдвое больше договоренного. По дороге рикша-католик поинтересовался, откуда я родом.
"Из Албании", - ответил я.
Рикша кивнул. Об Албании он, наверное, слышал. Я показал на изображение святой старушки на переднем стекле и гордо сообщил:
Вы, конечно, вправе осудить меня. Что это я все время так нагло вру, на счет страны происхождения? Беда не в том, что Беларусь здесь не любят. Ее просто не знают. Сказать в Дели, что ты из Беларуси, то же самое, что объявить себя в Минске выходцем из Суринама. Может быть, кто-то у нас и слышал про Суринам, но ничего не знает про него. В Индии нет белорусских тракторов, за которые нас любят пакистанцы (в Пакистане все считают, что Беларусь - это название местной тракторостроительной фирмы). В Индии не едят наши йогурты и не ездят на наших большегрузных автомобилях. Вроде бы мы что-то сюда продаем, но, что это за что-то, сказать не могу. Я вообще здесь не видел импортных товаров. Даже "китайские" навесные замки, найденные мною на рынке, после тщательного исследования оказались индийскими. Вот и приходится мне импровизировать со страной происхождения. Лишних вопросов, как правило, не бывает.
Лал Кила оказалась весьма впечатляющим комплексом, построенным из красного песчаника. Над главными воротами развевался национальный флаг. Индийские солдаты гордо стояли на часах. Около входа выстроилась длинная очередь индийцев, желающих посетить место провозглашения своей независимости. Судя по всему, люди сюда ехали из самых отдаленных мест. Многие взрослые привели с собой детей. Я в очереди стоять не стал и сразу пошел к воротам. Меня пропустили. Видимо, у иностранцев всегда есть особые привилегии. Правда, в плане оплаты за вход мы всегда проигрываем. Цена билета была в десять раз выше, чем для индийцев.
По площади Лал Кила не меньше, а, может быть, и больше московского Кремля или пражского Града. Архитектура практически не отличается от той, что можно увидеть в Агре. Такие же красные стены зданий, мраморные колонны, украшенные растительным орнаментом, и просторные помещения. С восточной стены открывается чудесный вид на Ямуну. В девятнадцатом - начале двадцатого веков англичане сильно постарались на счет переустройства Лал Килы. Кое-что снесли, кое-что построили. Получилось у них это не очень. Как-то странно видеть рядом с развалинами могольских сооружений здания викторианской эпохи. По-моему, эти здания только уродуют прекрасный памятник мусульманского зодчества. Во времена Великих Моголов Красный форт был открытым для простых смертных городом. Сюда приходили ремесленники и торговцы. Последних можно увидеть и сегодня. Они продают воду в бутылках, открытки, различные сувениры и фотопленку. Мне вот предложили купить карту памяти для цифрового фотоаппарата. Но главные хозяева современной Лал Килы - это военные. В какое интересное место не ткнись, всюду заградительные цепи. Самое неприятное, что для себя солдаты обычно выбирают тенистые уголки, куда так хочется спрятаться в жаркий день.
Одно из зданий начала двадцатого века принадлежит музею, экспозиция которого целиком посвящена борьбе за независимость. Начинается музей с зала, увешанного картинами и картами. Картины познавательны. Вот к берегам Индии подплывает маленький португальский кораблик. Моряки радуются. Индийцы смотрят настороженно. Поясняловка под картиной сообщает, что португальцы были первыми европейскими колонизаторами, но захватить всю Индию не смогли. От португальцев составители экспозиции сразу перешли к англичанам. На карте указано, как происходило расширение британских владений. Началось с маленькой фактории в Сурате, а закончилось покорением всего субконтинента. Индийцы до сих пор верят в старую сказку о том, что Британия достигла вершин своего могущества именно благодаря разграблению их страны. Современные исследователи с ними не согласились бы. Англичане выгребли из колоний по максимуму, но главный капитал заработали на торговле поддельными товарами в Европе. Ну, и промышленный переворот, конечно же, помог. Завоевывать Индию им помогали сами индийцы. Мусульмане и индусы нанимались в британские войска в качестве солдат-сипаев. На стороне англичан выступили некоторые могущественные правители. Например, раджи Джайпура. Некоторые английские историки утверждают, что британское господство вовсе не было чем-то экстраординарным. Завоеватели все время приходили в Индию. Не пришли бы англичане, Индию завоевали бы афганцы. Колонизаторы завезли в покоренную страну промышленное оборудование, новые агрономические приемы, распространили чай, заставили местных князьков прекратить кровопролитные войны. Население Индии начало быстро расти. В общем, все по Киплингу. Только индийцам эта теория не нравится. Они представляют себя народом-борцом.
Целый зал посвящен восстанию сипаев в середине девятнадцатого века. Однажды англичане предложили индийским солдатам смазывать ружья свиным или говяжьим жиром. Для них это было оскорблением. В общем, собственные войска восстали. Солдаты перебили командиров-британцев и восстановили прежнюю власть. На картинах изображены батальоны сипаев, смело шагающие на бой. Вот Лакшми-бай во главе колонны всадников. Старушка смотрит на грозную воительницу со стороны и молится за успех ее предприятия. Надо сказать, англичанам тогда пришлось несладко. Сипаи располагали вполне современным оружием и знали тактику британских военных. Но сипаи проиграли, потому что не были едины.
Далее в музее представлена сплошная легенда: организация Национального конгресса, Махатма Ганди, Джавахарлал Неру, великий соляной поход и провозглашение независимости. О мусульманах, также боровшихся с колонизаторами, вообще не упоминается. Умалчивается и о кровавом разделе страны на Индию и Пакистан. Тогда индусы очень постарались на счет сокращения мусульманского населения. Махатма выступил против мусульманских погромов, за что и поплатился жизнью. Его убил фанатик-индус.
Я прогулялся вдоль одной из тенистых аллей, пообщался с парой молодоженов из Бангалора, которым сообщил приятную новость о том, что их родной город - побратим Минска, и отправился в сторону Чандни Чоук. Там меня ожидала толпа велорикш. Рикши наперебой предлагали свои услуги, но цены у них были ненормально высокими. Один пожилой рикша полюбопытствовал, из какой такой страны я приехал. Случаем не из Америки?
"Нет, - ответил я, - из России".
Господи, что тут началось! Рикши стали хлопать меня по плечу, жать руку и громко по-русски кричать:
"Русский? Привет! Как дела? Очень хорошо! Привет!"
М-де, знал бы, что они так любят русских, не выпендривался бы на счет Китая и Барбадоса.
В конце концов, пожилой рикша согласился снизить цену. Он ужасно гордился тем, что я сел именно в его повозку, и заботился обо мне, как о маленьком:
"Друг, - я уже не был для него сэром, - надень рюкзак на живот. У нас воруют. Друг, этим пройдохам ничего не плати. Друг, в храме попросят пожертвовать деньги. Больше двадцати рупий не давай".
Вначале мы заехали в птичью лечебницу, где добрые ветеринары на народные пожертвования абсолютно бесплатно лечат пернатых. В тот день новых пациентов не было, но мне показали огромного черного ворона, вполне самостоятельно прилетевшего в лечебницу пять лет назад подлечить глаза. Врачи помочь птице никак не смогли. Ворон ослеп, но в лечебнице ему понравилось, и он стал ее постоянным жителем. Рядом расположен сикский храм Сисгандж Гурдвара. Чтобы войти внутрь, надо сдать обувь, надеть на голову предложенную служащим повязку и обязательно помыть ноги в проточной воде у входа. Сисгандж Гурдвара выглядит намного солидней сикского храма в Гвалиоре. Посетителей в нем много. Есть и иностранцы. Сикхизм - религия, впитавшая в себя черты индуизма и ислама, открыта для всех. Я немного посидел среди молодых сикхов в смешных синих косынках, а, когда поднялся, моя повязка вдруг развязалась и упала на пол. Пришлось быстро поднять и завязать снова.
Многие здания Чандни Чоук похожи на странные конструкции из коробочек, поставленных одна на другую без всяких представлений об этажности и плановости. Именно так выглядел весь город Дели во времена Великих Моголов. Задолго до европейцев индийцы освоили технологию строительства дешевых панельных домов. У каждого дома есть внутренний дворик. В каждом дворике - чахлое деревце (не хватает там солнца). Исключение представляет лишь здание старой делийской администрации - его строили уже англичане. Как и везде, здесь активно торгуют. Народу - тьма тьмущая! Мусора больше, чем во всей остальной Индии вместе взятой. Среди этого мусора сидят нищие. Рядом вертятся чистильщики ушей, чесальщики спины, народные лекари и прочие шарлатаны. Вот пара грузчиков приземлилась на асфальт, чтобы отдохнуть. Вот женщины-торговки устроили маленький полдник. Вот пышнотелая красавица устроила скандал прямо посреди улицы. Реальная жизнь гораздо интересней всяких музеев.
Чандни Чоук заканчивается Ная и Гадодия Базарами. Здесь торгуют исключительно пряностями и сухофруктами. Гадодия базар - оптовый рынок. На нем принято продавать и покупать сразу мешками. В зданиях рядом с базаром специи сортируют, смешивают, пересыпают. Запах перца такой сильный, что буквально впитывается в кожу. Уж как я чихал, как чихал! Позже, вернувшись в отель, обнаружил, что все вещи носят аромат кари. Никакой дезодорант не помог. Рикша поставил повозку в одном из маленьких двориков и предложил подняться на крышу ближайшего здания. Подниматься по крутым ступенькам было крайне неудобно. То и дело приходилось уступать дорогу грузчикам с мешками на спине. На крыше оказалось даже интересней, чем внизу. Можно было осмотреть всю панораму Шахджаханабада, включая самую большую в Индии мечеть Джамма-Маджид. Я восхищенно качал головой.
"А у вас в Сибири есть старые кварталы?" - спросил рикша.
"У нас на Камчатке нет", - ответил я.
"Ничего, - успокоил меня старик, - зато у вас есть ездовые собаки".
Мы спустились вниз и отправились к Кинари Базару, где торгуют всякими тканями, тесьмой и украшениями. Вообще-то мы твердо договаривались - никакого посещения магазинов. Но рикша притормозил около одной из лавочек, откуда тут же выбежал молодой продавец и втащил меня внутрь. Он оказался парнем хватким и продал мне пару шелковых кашне.
"Ты из России, - сказал он, - и, наверное, не знаешь, что такое шелк".
На маленькой узкой улочке Дариба Калан окопались ювелиры. Здесь рикша останавливался даже дважды. В первом магазинчике меня поприветствовал жизнерадостный молодой кашмирец. Он не огорчился из-за того, что я отказался от покупок, и угостил меня чаем. Второй ювелирный магазин выглядел солидней первого. Узнав, что меня ничего особо не интересует, владелец загадочно подмигнул и сообщил:
"В этом зале нечего покупать. Здесь только ширпотреб. Сейчас вас проводят в другой зал. Там настоящий товар!"
Следующий зал оказался всего лишь маленькой комнаткой, в которой меня ждали уже разложенные на столе золотые браслеты, перстни и куча камней с изумительными названиями. Кораллы, аметисты, изумруды, малахит, бриллианты. Как жаль, что я мало разбираюсь во всем этом! Я сидел напротив торговца, а за моей спиной стояла пара дюжих парней с бамбуковыми палками.
"У меня в России есть друг, - доверительно сообщил ювелир. - Очень известный человек. Постоянно что-то покупает. Русские знают толк в золоте!"
"Какой еще друг?"
"О! Очень известный. Вы, сэр, наверняка о нем слышали. Его зовут Гоша Казанский".
Я чуть было не прыснул от смеха, услышав об этом Гоше. Надеюсь, такой действительно где-то существует.
"Гоша Казанский - это криминальная кличка, - сказа я. - Вряд ли кому-то из России понравится то, что у тебя есть такой друг. Но я знаю действительно популярного спортсмена и политика. Он президент соседней страны".
"Путин?"
"Нет, не Путин".
Торговец достал ручку и бумагу.
"Напиши его имя по-русски и по-английски", - попросил он.
Я так и сделал. Уже выходя из магазина, я слышал, как он громко по-русски повторяет:
"Мой друг Александр Лукашенко. Очень хороший друг. Много покупает".
Надеюсь, ему это как-то поможет в бизнесе.
Следующая остановка - джайнистский храм Дигамбер. Чтобы пройти внутрь, надо пересечь маленький живописный дворик, выглядящий так, словно сейчас эпоха Моголов, а не двадцать первый век. Около входа сидят женщины с детьми на руках. Милостыню не просят, ничего особенного не делают. Зачем сидят, спрашивается? Тут к нам присоединился еще один рикша с иностранным туристом на борту.
"Американец?" - спросил мой рикша.
"Француз", - ответил его коллега.
"А у меня русский".
Новый рикша с уважением посмотрел в мою сторону.
Оба индийца весьма вызывающе вели себя по отношению к сыну далекой Галлии. Его собственный рикша сообщил, что клиент не говорит по-английски, и тут же передразнил парня, сказав что-то несусветное на манер французской речи. Мой рикша задиристо спрашивал, сколько лягушек съел на завтрак гость из чужой страны. Француз стоял с застывшей улыбкой на лице и смотрел на индийцев глазами овечки, приготовленной для заклания. Я помог ему, указав, где надо снять обувь, и сколько пожертвовать храму, а то он уже доставал сотенные купюры. Тут произошла маленькая неприятность: я уронил часы, купленные перед поездкой в Индию на распродаже, и они разбились. Мой рикша заботливо подобрал с пола все части, положил в бумажный пакетик и предложил забрать. Я отказался, так как починить такие часы дороже, чем купить новые. Рикша забрал пакет себе и от всей души поблагодарил за отличный подарок.
В качестве экскурсовода выступил местный священник. Он был одет в потертые джинсы и яркую рубашку - совсем не похож на представителя жреческой касты. Священник долго объяснял сущность джайнизма и все время ссылался на буддизм.
"У нас то же самое, у нас все очень похоже", - говорил он.
В конце священник попросил дать бакшиш. Француз и тут сплоховал, предложив экскурсоводу всего пять рупий. Когда мы вышли, он спросил у меня:
"Это был буддистский храм?"
"Джайнистский".
"А что такое джайнизм?"
Я только покачал головой.
К мечети Джамма-Маджид мы подъехали как раз в тот момент, когда я понял, что здорово устал, поэтому осмотр занял всего пятнадцать минут, хотя в мечети есть, что посмотреть. Доброжелательный имам пригласил меня переночевать в одной из комнат для странников. Они как раз пустовали. Я бы согласился, но ночью надо было лететь в Москву.
С пожилым рикшей мы попрощались около Лал Килы. Рикша долго жал мне руку и приглашал приезжать еще.
"Русских мы любим", - сказал он.
А вот с моторикшами торговля не заладилась. Они требовали двадцать долларов до Пахарганджа. Шутки шутками, но это половина средней зарплаты в Дели. Видя такое дело, велорикши предложили довезти за доллар. Моторикши тут же сбавили обороты и согласились на все тот же доллар. Однако, я сел в повозку к велорикше, показав жадным перевозчикам язык. Любопытно, поняли ли они, что это означает? Возвращение заняло целый час. Велорикша очень старался, но по пути нам встретился слишком крутой мост. Я спрыгнул, чтобы помочь. Велорикша тут же остановился и не двигался с места, пока я не забрался обратно. Когда мы въехали в Пахаргандж, уже был поздний вечер.
О моем отъезде в отеле знали заранее. Хозяин предложил такси. Удивительное дело, дорога от аэропорта до Мейн Базара стоила на порядок дороже дороги от Мейн Базара до аэропорта. В полночь, когда я собрал свои вещи, подъехало такси. Я ожидал уже привычную "Тату", но это был новенький микроавтобус "Марутси". Внутри сидел подвыпивший пассажир-индиец. Он тоже ехал в аэропорт, чтобы улететь в Бомбей, и, наверное, успел неплохо отпраздновать свое путешествие.
"Британец?" - спросил он, скривив губы.
"Нет".
"Американец?"
"Русский я, русский".
"Русский? - пьяница расплылся в широкой улыбке. - Добро пожаловать, русский! Россия и Индия - вечные братья!"
Шофера тоже заинтересовал наш диалог. Он все время оборачивался, чтобы посмотреть на "русского", и как-то очень живо улыбался.
Пьяница сыпанул в рот пол пакетика пан-масалы. Остальное предложил мне.
"Вот, это наша водка!"
Я разделил с ним "водку" и потом долго отплевывался прямо на дорогу. Пассажир-индиец и шофер радостно кивали.
"Хинди-руси пхай, пхай!" - выдал я фразу, знакомую с детства из "Старика Хаттабыча".
Индийцы в восторге закричали. Дальше наше общение вышло из привычной колеи. И пассажир, и шофер затараторили что-то на хинди. Пьяный джентльмен тут же предложил обменять десять рупий на российские деньги. С российскими купюрами был напряг, и я дал ему пять сотен белорусских. В общем, получился вполне честный курс.
"Так много?" - выдохнул счастливый пьяница.
"Ну, он же русский", - ответил ему шофер.
Индийцы продолжали что-то тараторить. Как я понял, дело уже касалось международной политики. Пьяница размахивал руками и возбужденно плевал при упоминании Америки. При упоминании России не плевал. С Россией и в этом плане, значит, все в порядке.
Когда подъехали к аэропорту, шофер помог выгрузить рюкзак и даже надеть его на спину. Ему непременно хотелось пожать мне на прощание руку. Да, в Индии надо быть русским, чтобы почувствовать к себе любовь и уважение.
В аэропорту, несмотря на поздний час, собралась куча народу. Кто-то летел в Бомбей, кто-то в Сингапур, а кто-то в Москву. Вход в зал ожидания платный, поэтому многие спят прямо у входа на чемоданах. Внутри зала прохладно. Кондиционеры работают на полную мощность. Здесь же я впервые встретил "соотечественников". Двое пожилых мужчин вошли вслед за мной в туалет. Один другому бросил по-русски:
"Ты же русский человек, Ваня! Как можно поддерживать какого-то еврея?"
Ваня промычал в ответ что-то нечленораздельное. Мне стало ужасно стыдно за вновь приобретенную Родину, и до самого отлета я вновь стал "европейцем".
Я покидал Индию. Завтра утром я должен был прилететь в Москву, вечером приехать на поезде в Минск. Меня ожидал чистый город, девушки в мини-юбках и таксисты, которым было абсолютно по барабану, кто я и сколько у меня родственников в семье. Я не чувствовал жалости из-за расставания с этой страной. Мне хотелось домой, копченой свининки с прорезью и чесночком и бокальчик "Лидского пива". Ни в самолете, ни в поезде меня не мучила ностальгия и желание вернуться обратно. Произошло что-то другое. Индия вдруг вошла в меня и превратилась в составляющую моего организма. Этакий пятый элемент. Жил без него и не тужил, а, как он появился, стало вдруг еще лучше.
По дороге домой я уже планировал в голове другое путешествие. Куда ж податься? Может быть, в Таиланд? Там, как и в Индии, сажают рис. В Тибет, поближе к Гималаям? Или в Иран, чтобы посмотреть, что там наваяли коллеги великого Устада Исахана? А еще лучше на Мадагаскар! Он и по климату, и по менталитету близок к Индии.
Индия, Индия, Индия. Никуда теперь не денешься от этой страны. Значит, Мадагаскар. Жаль, что я не говорю по-французски и не смогу увидеть там чудесных мечетей и индуистских храмов. Они останутся в Индии. Индии, Индии, Индии.
Обращаем Ваше внимание, что рассказ оставлен больше года назад. С тех пор ситуация вполне могла измениться.
